Нефритовый слоненок

Лек вскоре купил здесь участок земли в десять акров, и к следующему жаркому сезону у моря вырос небольшой свайный домик из дешевых досок, крытый соломой. Маленький Ежик, замирая от восторга, разглядывал в чистейшей бирюзовой воде разноцветных рыбок, протягивал руку, чтобы потрогать голубого краба, заброшенного на берег приливом, но клешни грозно шевелились, и мальчик отскакивал назад. Пахло йодом, водорослями. Рыбаки, как тысячи лет назад, чинили сети, развешивая их на столбах. В конце марта еще вылавливали пильчатых креветок, и Ежик на день рождения ел свой любимый креветковый пирог, испеченный прямо при нем. Он даже видел, как с лодки нырял в воду один из рыбаков. «Мама, он прыгнул за креветками?» – «Нет, он только послушает, в какую сторону они ползут по дну». Потом выметывалась сеть, окружая косяк, рыбаки колотили по воде шестами и, наконец, вытаскивали множество креветок, запутавшихся в ячейках.

С апреля начинался лов скумбрии. Рыбаки радовались, если к вечеру небо затягивалось облаками. В непроглядной ночной тьме яснее было видно флюоресцирующее свечение воды, сопровождающее движение косяков, и утром, едва проснувшись, Ежик бежал к деревянному причалу и смотрел, как серебристая трепещущая масса струится из лодок в баркас перекупщика. Иногда кто-нибудь из деревни приносил найденный жемчуг, но ценные экземпляры попадались редко. А однажды Катя сама, гуляя с Ежиком у воды после отлива, нашла раковину с настоящей голубоватой жемчужиной, пусть немного корявой, но дорогой тем, что ее не касались алчные руки торговцев.

Лек не мог выбраться из Бангкока более чем на три недели, а Катя с сыном задержались до конца мая, наслаждаясь каникулами.

Дома ждало траурное известие – умер принц Чира Након-Чайси. Обеды в Парускаване стали менее шумными. Некому стало горячо обсуждать проблемы закупки винтовок «маузер» или горных пушек Круппа…

Да и вообще правление Вачиравуда началось вереницей бедствий. Не поэтому ли сиамцы недолюбливали своего короля? Следом за неурожаем риса вспыхнула эпидемия оспы… Шли совещания за совещаниями – министры, советники, доктора… Вачиравуд, ни минуты не колеблясь, выделил крупные средства для закупки вакцин и проведения прививок. Катя сама помогала организовывать летучие медицинские пункты. Не вынуждали – убеждали… Только бы не добавить паники! И эпидемию погасили. Следом за ней прокатилась волна гибели людей от укусов бешеных животных и краешком задела королевскую семью: в ужасных муках умерла кузина Лека, дочка принца Дамронга. Все силы пришлось бросить на скорейшее открытие пастеровского института. На воротах небольшого старинного особняка в самом центре Бангкока появился большой красный крест, видный издалека. Сюда спешили те, кому, возможно, оставались минуты жизни, – укушенные бешеными собаками и ядовитыми змеями. Сложно было с персоналом. Первыми докторами были французы, а сиамцы если и говорили на иностранном, то это был английский, и Кате приходилось на первых порах выступать в роли переводчика. Но сиамцы так горячо взялись за дело, что очень скоро смогли работать совершенно самостоятельно.

Два-три раза в неделю Катя приходила в змеепитомник института, помогала, чем могла, – выписывала из Европы оборудование, специальную литературу, переводила статьи, налаживала строгий учет препаратов и вакцин, пока еще доставляемых издалека. Нужны были время и упорство, чтобы самим научиться производить противозмеиную сыворотку.

Сначала, по настоянию Лека, рядом с Катей на территории серпентария постоянно находился кто-нибудь из опытных сотрудников, контролируя каждое ее движение. И – был случай: лишь в трех дюймах от нее удалось перехватить то ли сбежавшую из клетки, то ли заползшую с улицы гадюку. И не боялась ведь змей, и вакцина была в двух шагах, но, когда зашла в кабинет и взяла карандаш, почувствовала, как дрожит он в руке, выводя каракули по бумаге. Дома рассказывать об этом, конечно, не стала. И так Намарона каждый раз бурчала, провожая ее в институт:

– И охота вам возиться с этой гадостью, хозяйка? Не ровен час… От греха подальше…

А Ежик, разобравшись, куда она стала уходить надолго, заревел и вцепился в мамину юбку:

– Не хочу, чтобы тебя змея кусала!

И рассказывали ему про змеепитомник, и объясняли – насколько маленький умишко понять мог, а все равно приходилось отвлекать его или отправлять к Чом, когда шофер сигналил у ворот. Дома Катя подкармливала парочку гекконов, давно ставших ручными. В зеленый кабинет на свет настольной лампы слетался по вечерам их ужин. И светло-фиолетовые в оранжевых пятнышках токеи бегали по стенам и потолку – своей вотчине.