Нефритовый трон

В свободное от учений время он рассматривал пушки вблизи. Тяжелые сорокадвухфунтовые, с короткими стволами карронады драконьей палубы не обладали точностью длинноствольных орудий, зато и откат у них был меньше, поэтому много места они не требовали. Особенно восхищал Шун Кая неподвижный лафет, по которому двигалось взад-вперед чугунное дуло. За работой матросов и авиаторов он тоже следил во все глаза, не считая это, видимо, дурным тоном. Не меньший интерес вызывал у него сам транспорт — мачты, паруса и в первую очередь корпус. Лоуренс не раз видел, как он смотрит сверху на белые очертания киля и делает мелом наброски на палубе.

Вопреки всему своему наружному любопытству, общительным он не выглядел, и причиной тому был не только его чужеземный облик. В нем ощущался скорее инженер, чем ученый-энтузиаст. Хэммонд пару раз подъезжал к нему и был встречен учтиво, но прохладно. Лоуренс со стороны ясно видел, что китаец совсем не рад обществу дипломата — хотя раздражения Шун Кай не выказывал и при разговоре с Хэммондом всегда носил маску вежливого внимания.

Пример Хэммонда говорил о том, что навязываться этому человеку не следует. Шун Каю, бесспорно, пригодился бы гид, сведущий в морском деле, но такт и языковой барьер в равной мере побуждали Лоуренса ограничиваться пассивными наблюдениями.

На Мадейре взяли пресной воды, пополнили стадо, которому визит славного звена нанес заметный урон, но в порту задерживаться не стали.

— Смена парусов пришлась кстати — я начинаю понимать, что ей лучше подходит, — сказал Райли Лоуренсу. — Не возражаете против Рождества в море? Мне не терпится испытать, осилит ли она семь узлов.

Они вышли с Фуншалского рейда торжественно, на всех парусах, и вскоре сияющее лицо Райли лучше всяких слов выразило, что надежды его оправдались.

— Почти восемь! Что вы на это скажете?

— От всей души поздравляю вас! — ответил Лоуренс. — Не думал я, что это возможно; она превосходит все ожидания. — На самом деле он сожалел, что они стали двигаться с большей скоростью — чувство, которого он прежде никогда не испытывал. В бытность свою капитаном корабля он не стремился достичь невозможного, полагая, что с королевской собственностью так обращаться негоже, но, как всякий моряк, любил показать свое судно во всей красе. В то время он искренне разделил бы с Райли его ликование и ни разу не оглянулся бы на тающий позади остров.

В честь новообретенной скорости Райли пригласил его и своих офицеров к обеду. Во время трапезы, когда на вахте стоял один только молодой лейтенант Бекетт, как назло, налетел шквал. В теории, оперируя математическими формулами, Бекетт мог бы обойти вокруг света шесть раз подряд, на практике же действовал самым нелепым образом. При первом негодующем рывке «Верности» все повскакали из-за стола, а Отчаянный испуганно рыкнул, но бизань-брамсель сорвало еще до того, как Райли и Парбек выскочили на палубу.

После этого шквал тут же умчался прочь, небо окрасилось в голубые и розовые тона, волнение стало для «Верности» почти незаметным. Свет еще позволял почитать, но тут на палубу высыпали китайцы. Слуги под руки вывели из каюты Лю Бао и доставили его через квартердек и бак на прогулочную территорию. Пожилой посол сильно изменился с тех пор, как его видели в последний раз, сбавил добрый стоун[10] веса и заметно позеленел. Лоуренс почувствовал невольную жалость к его страданиям. Лю Бао опустился на принесенный для него стул и подставил лицо прохладному влажному ветру, но лучше ему явно не становилось. Когда ему предложили какое-то блюдо, он только рукой махнул.

— Он ведь может умереть с голоду? — спросил Отчаянный, движимый больше любопытством, чем состраданием.

— Надеюсь, что нет, хотя для первого морского путешествия он несколько староват, — ответил Лоуренс и добавил: — Сходите за мистером Поллитом, Дайер, и попросите его подняться сюда.

Вскоре Дайер вернулся с корабельным врачом. Поллит ходил с Лоуренсом на двух его кораблях и потому пренебрег церемониями. Отдуваясь, он плюхнулся на стул.

— Да, сэр, что такое? Нога?

— Нет, мистер Поллит, нога лучше. Меня беспокоит здоровье китайского джентльмена. — Лоуренс показал на Лю Бао, и Поллит немедленно сделал вывод, что если тот будет худеть так стремительно, то вряд ли дотянет и до экватора. — Мореплаватели они неопытные и вряд ли знают средство от морской болезни столь злокачественного вида. Не подберете ли ему какое-нибудь лекарство?

— Он не мой пациент, и я не хотел бы услышать, что лезу не в свое дело. Едва ли их медики отнесутся к подобному вмешательству благосклоннее наших. Тем не менее я бы прописал ему сухари. От них желудку, как правило, никакого вреда, чего я не могу сказать об иноземной кухне. Сухари и, возможно, легкое вино — уверен, что это поставило бы его на ноги.