Нефритовый жезл (СИ)

— А кому, Гермиона? Здесь нет никого, кроме нас. Даже Джинни, наверное, уже исчезла вместе с её тремя сотнями свадебных платьев.

— Три сотни? — удивилась Гермиона.

— Ага, начала надевать каждое по очереди. Вручную. Я позорно сбежал. Мы здесь одни, — он перекинул одну её ногу через себя. Теперь она сидела лицом к нему и смущалась от собственных постыдных фантазий, хотя после того, что с ними уже было, какой может быть стыд. Удивительно, что она вообще ещё способна чувствовать смущение. — Я так привык, что мы с тобой одни. Даже там в палатке. Я каждый день задаю себе вопрос, — вдруг зашептал он и зарылся носом в её ключицу, вдыхая аромат тела Гермионы.

— Какой? — дрожащим голосом спросила она, поглаживая его по спине и чувствуя попой, как твердеет член Гарри. Он, конечно, не был большим, но очень крепким и даже красивым. Гермиона нередко думала о том, чтобы попробовать его на вкус, особенно когда фаллос Теодора Нотта тыкался ей в щёку. Она, конечно, тогда взбрыкнула и со всей силы ударила наглеца по причиндалам, но мысль о члене Гарри не оставляла её.

— Проснусь ли я завтра с Гермионой?

— Гарри… — она замерла, будучи не в силах пошевелится, чувствуя, как плавятся её внутренности от нежной ласки губ Гарри, целующих её шею, и силы рук, которыми он поглаживал её бёдра.

— И мне захотелось этого. Не просто проснуться и жить дальше, а проснуться с тобой, пусть даже этот день снова будет повторяться, потому что с тобой не страшно. С тобой ничего не страшно, — сформулировал свои мысли он.

— Гарри, — это всё, что могла вымолвить Гермиона. Его слова в точности отражали её чувства. Чувства, которые стали такими неправильными по отношению к лучшему другу, и это вызывало поток восторга и эйфории внутри всего тела.

Его губы нашли её, и Гермиона приникла к Гарри теснее и потёрлась промежностью о его желание. Это казалось таким правильным, таким естественным, а поцелуй таким сладким, что Гермиона застонала, и Гарри вторил ей, руками поглаживая её ягодицы через ткань джинсов.

Они оторвались друг от друга и смущённо улыбнулись.

— Может быть, это и есть ответ?

— Мы?

— Да, мы входили в Выручай-комнату, не осознавая своих желаний, вот она нам и подсовывала разные варианты.

Гермиона содрогнулась, вспоминая количество вариантов, и плотнее прижалась к набухшей плоти Гарри, стараясь выкинуть из головы всё, что было, и просто насладиться объятиями уже не друга.

***************

Гарри проснулся как-то сразу, будто свет включили, миг — и он уже вполне бодр. Очков на нём не было, и поэтому он видел перед собой что-то большое, розовое и храпящее, следующее наблюдение показало ему, что он абсолютно гол и на его грустном члене сомкнута чья-то потная ладонь. В голове было пусто, предыдущие повторяющиеся дни не сулили ничего хорошего.

— Кхе-кхе… — раздалось покашливание от розового чего-то. — Мистер Поттер, надо почаще назначать вам отработки, — слащавый голос мгновенно освежил память Гарри, отчего он похолодел, взвизгнул и зашарил руками по тумбочке в поисках очков.

— А-а-а-а-а-а! Абра Кадабра! Тьфу, блядь! Авада Кедавра! Обосрись! Сгинь! — бледный как смерть Поттер, не стесняясь отсутствия палочки, визгливо выкрикивал заклинания на лежавшую в, как ей казалось, соблазнительной позе Долорес Амбридж, также известную, как министерская жаба.

— А вы очень страстный молодой человек, мистер Поттер, четыре раза за ночь! — проквакала Амбридж и повернулась на бок, показывая психологически травмированному Поттеру густую поросль между ног с белёсыми потёками на ней. — Тем приятней будет наш сегодняшний вечер, верно? Я подготовлю очередной декрет, — тут она мерзко заржала, — об образовании!

Этого Поттер уже перенести не смог и, развернувшись, кинулся к двери, придерживая растрепавшуюся простыню, на которую он наступил и врезался головой в дверь. Гермиона отпрянула, когда мимо неё пролетел закутанный в простыню Поттер с шишкой на лбу и глазами с расширившимися зрачками.

— Гарри! Подожди!

Догнала она его только у двери в ванную старост.

— Сосновый пиздец! Нет? Сосновая сосна? Вода? — выкрикивал он пароль. — Давай, давай, давай! О! О! Свежесть! Сосновая свежесть!

Гарри, совершенно не замечая Гермионы, ворвавшейся внутрь и прижавшейся к двери, словно за ней гнались акромантулы во главе с драконом, не стесняясь поливал себя литрами шампуня и жидкого мыла, яростно орудуя мочалкой.

Гермиона же заметила Гарри и хотела было спросить, что и кто с ним произошёл, но вздрогнула, когда он заорал:

— Как ты мог?! — при этом он тыкал мочалкой в свой член. — Четыре раза за ночь?! Сука!

— Кто? — хрипло спросила Гермиона и яростно сорвала с себя кожаное одеяние, состоящее из полос с шипами и крюками и одной, небезызвестной в БДСМ кругах, приблуды.

— Амбридж! — снова закричал он и замер с мочалкой в руках, увидев, что Гермиона раздевается и главное, что она бросает на пол, впрочем, её удивлённый вскрик ответил на многие его вопросы.

— И у тебя Амбридж?! — она резво запрыгнула к нему в душ и отобрала мочалку, начиная сильно натирать своё обнажённое тело.