Нефть!

— Скажите, вы сейчас спрашиваете меня как студент или как друг? — спросил м-р Ирвинг.

— Разумеется, я был бы очень рад говорить с вами в качестве вашего друга, — отвечал Бэнни, которого немного удивил вопрос преподавателя. — Но какую, в сущности, это сделало бы в данном случае разницу?

— Ту разницу, — сказал м-р Ирвинг, — что в первом случае я мог бы потерять свое место в университете.

Бэнни вспыхнул, чувствуя себя очень смущенным.

— Я ничего подобного не представлял себе, м-р Ирвинг.

— Я буду говорить с вами совершенно прямо, Росс. Я истратил все те деньги, которые получил, работая в Европе в американских благотворительных организациях, и вернулся домой совершенно разбитым и физически и нравственно. Сейчас я воспитываю свою младшую сестру, получаю жалованье в тысячу триста долларов в год. На следующий год мне обещали эту сумму увеличить до двух тысяч долларов, и контракт должен быть заключен в конце этого месяца. Если же будет донесено, что я защищаю большевизм и в этом духе говорю со студентами, то со мной не заключат контракта ни здесь и ни в каком другом учреждении.

— О, м-р Ирвинг! Но ведь не можете же вы думать, что я на вас донесу?

— Вам лично доносить и не понадобится. Достаточно будет, если вы скажете вашему отцу или вашим друзьям, что я думаю о причинах, заставляющих держать наши войска в Сибири, и они сочтут своим нравственным долгом немедленно довести это до сведения моего начальства.

— Но неужели же это настолько уж плохо? — спросил Бэнни.

— Это настолько плохо, — сказал м-р Ирвинг, — что я не представляю себе, как могло бы быть еще хуже. Я отвечу на ваш вопрос, но только при одном условии: что вы дадите свое согласие на то, чтобы я говорил вам как своему другу и что вы никому не передадите нашего разговора.

И тот факт, что Бэнни согласился на это условие, указывает вам на то, как уже глубоко запутался он в сетях большевизма.

VI

Вот что сообщил м-р Ирвинг своему новому другу.

Наши войска продолжали оставаться в Сибири, потому что американские банкиры и крупные дельцы дали взаймы царскому правительству перед началом войны громадные суммы денег. Большевистское же правительство отказалось от уплаты этих долгов, и вот в силу этого наши банкиры и деловые люди решили это большевистское правительство свергнуть. Вопрос тут шел главным образом не о данной денежной сумме, но о принципе: если правительство той или другой страны будет отказываться от обязательств, взятых на себя предшествующим правительством, то что же будет с интернациональными займами? Кредитующие нации, т. е. Америка, Британия и Франция, утверждают, что государственный долг представляет собой обязательство, накладываемое не на правительство данной страны, но на самую страну, на ее природные богатства. Общая сумма интернациональных займов составляла цифру в двести биллионов долларов, и кредитующие нации решили установить с этих пор на примере, на Советской России, — тот принцип, что с правительством, отказывающимся признавать долги предшествовавшего ему правительства, будут прерваны всякие сношения.

Для Бэнни это было новостью, и он задал своему собеседнику целый ряд вопросов. М-р Ирвинг сказал, что в Вашингтоне проживал один русский, который был во время войны русским послом в Америке, и в его полномочия входило распоряжаться теми денежными суммами, которые наше правительство давало России взаймы и которые шли на приобретение орудий и снарядов для русской армии. Во время большевистской революции этот посол получил что-то около ста миллионов долларов, и наше правительство разрешило ему употребить их на организацию широкой пропаганды против правительства советского. Пропаганда заключала в себе целую систему шпионажа, выработанную с той тщательностью, какая только практиковалась при русском царе. Газетные работники, правительственные чиновники и судебные власти — все входили в круг лиц, оплачиваемых русским послом, а также и газеты. Помимо того, в числе официальных лиц американского правительства были люди, женатые на русских, принадлежавших к старым дворянским фамилиям; и так как эти русские потеряли во время революции все, что имели, то с их стороны было вполне естественно ненавидеть этот новый режим. Один из наших крупных деятелей, занимавший очень важный пост, был членом одного из тех банков, которые выдавали России ссуды, и в силу этого тоже потерял теперь свое состояние. Вообще было очень много лиц, чьи деньги были замешаны в те или другие банковские операции, связанные с Россией, и постепенно на протяжении всей обширной республики Америка оказалась враждебно настроенной против Советской России, и дело дошло до того, что преподаватель американского университета не мог говорить об этих вещах со своими студентами даже вне класса занятий, не рискуя быть отставленным от должности.