Нефтяной король: Секретная жизнь Марка Рича

Что может сказать Вайнберг о налоговом анализе Бернарда Уолфмана и Мартина Гинзбурга, которых многие считают лучшими американскими преподавателями налогового права? «Чушь, нелепость, макулатура!» — высказался Вайнберг и тут же смолк, словно этот эмоциональный взрыв застал его самого врасплох. Затем, взглянув мне прямо в глаза, он словно бы нашел весомый аргумент для меня. «Не забывайте, — сказал он, — что компания Рича признана виновной, а сам он сбежал. Если дело было таким слабым, почему он не вернулся и не стал защищаться?» Отличный вопрос — вопрос, на который мог ответить только сам Рич. Что он, собственно, и сделает в следующей главе.

Глава 11 «Я никогда не нарушал закон»

Голос Рича звучит даже ровнее, чем обычно. «Я не уверен в его мотивах», — отвечает он, одарив меня мрачным взглядом. Он одет, как обычно при наших встречах: темные брюки, белая рубашка, красный галстук, на левом запястье поблескивает золотой «ролекс». В свои 74 года Рич сохранил черты, делавшие его таким красивым в юности. На его ранних фотографиях находили большое сходство с Рудольфо Валентино, кинозвездой эпохи немого кино. Рич — человек проницательный и немногословный, с тихим голосом и едва заметной шепелявостью. Он всегда говорит четко и по делу. В нем есть что-то кошачье — даже помимо несомненного обладания девятью кошачьими жизнями. Он постоянно держит дистанцию и выжидает, готовый к прыжку. Он всегда должен быть готов к бегству — или к нападению. Я только что задал ему вопрос о его «ангеле мщения» Рудольфе Джулиани. «Я не уверен в его мотивах. Думаю, для него важен только он сам. Вот и все», — отвечает Рич. Впервые сырьевой трейдер открыто высказался об этом деле. Рич не пытается ускользнуть от моих вопросов. Напротив — что даже удивительно для человека, который уже 25 лет считается одним из величайших налоговых мошенников в мире, — Рич отстаивает свою невиновность. Конечно, он пытался минимизировать налоги, признает он. Конечно, он переводил прибыль в Швейцарию, где налоги значительно ниже, чем в Соединенных Штатах. Конечно, его компания занималась «трансфертным ценообразованием» — так поступают все международные компании. Рич старается говорить так, чтобы это не выглядело, будто он оправдывается. «Я никогда не преступал границ законности. Все, что я делал, было совершенно нормальным. Я никогда не нарушал закон. Я не сделал ничего плохого».

«Им понадобился козел отпущения»

В первый раз за все время Марк Рич захотел поговорить о своей международной торговле нефтью. «Торговля с врагом была самой подстрекательской частью обвинения, — начал Рич. — Все обстояло совсем иначе. Я вел бизнес с Ираном через швейцарскую компанию, и это было совершенно законно. Швейцарская корпорация Marc Rich + Co. много лет покупала нефть у Национальной иранской нефтяной компании — покупала еще до свержения шаха и захвата заложников. Мы перепродавали эту нефть на мировом рынке. Marc Rich + Co., как любая иностранная нефтяная компания, включая те, у которых есть „дочки“ в США, — продолжала заниматься нефтяным бизнесом с иранской нефтяной компанией и после исламской революции».

Если все было так невинно, вставил я, то почему его выставили величайшим налоговым мошенником и врагом государства? Рич склонил голову в сторону, и красное родимое пятно на левой щеке зарделось ярче обычного. «Я считаю, что дело было в политических проблемах. Кроме того, им как раз понадобился козел отпущения, — ответил он. — Я был легкой мишенью: одиночка, преуспевающий, зарабатываю кучу денег, да еще и еврей. Не вхож во влиятельные круги».

Он убежден, что его «выделили» именно по этим причинам. Обвинителям, считает он, было удобнее наброситься на него, чем разбираться с сотнями акционерных компаний с анонимными владельцами, хотя эти компании зачастую занимались тем же, что и он. Когда Ричард Никсон в 1973 г. ввел регулирование цен на нефть, нефтетрейдеры стали расти как грибы. До арабского нефтяного эмбарго в Соединенных Штатах было всего 12 нефтетрейдеров; в 1978 г. нефтяным бизнесом занималось пять сотен фирм. «Меня назначили жертвой конкретные люди. Люди, желавшие сделать себе рекламу, — считает Рич. — Личные интересы и чувства помешали им действовать честно. Мистер Джулиани раздул это дело, потому что для него это был способ достичь известности».

Рич излагал мне свою точку зрения чуть ли не смущенно. Я вспомнил, что один из его друзей как-то говорил мне, мол, Марк очень необщительный человек, практически интроверт, который на светских мероприятиях предпочитает сидеть в углу, тихонько курить свою сигару и наблюдать за окружающими. По сути, Рич — олицетворение сдержанности, вопреки своей репутации холодного беспринципного бизнесмена.

Применение чрезмерной силы