Нефтяной принц

Белый охотник с апачем поднялись и отошли. Слова больше тратить не стоило. Ка Маку мрачно глядел прямо перед собой. Он знал гуманность своего победителя и не верил в исполнение только что высказанной им угрозы. Лишиться же всей добычи — показалось ему чрезмерным требованием. Когда солнце поднялось на должную высоту, оба вестмена вернулись, и Олд Шеттерхэнд спросил:

— Что решил Ка Маку? Получат переселенцы добро, им принадлежащее?

— Нет!

— Отлично! Мы готовы к этому. Отведите парней вон к той скале, снимите с каждого скальп, а потом всадите им по пуле в череп! У меня нет удовольствия бросать слова на ветер.

Сэм, Дик, Уилл, Фрэнк и Дролл повели пленников в указанное место. Индеец, умерший и погребенный без скальпа, теряет право на радости, ожидающие его в индейском раю — Стране Вечной Охоты. Поэтому вождь, когда Хокенс левой рукой ухватил его за волосы, а правой выхватил нож, взмолился:

— Стой! Вы все получите!

— Хорошо! — кивнул Олд Шеттерхэнд. — Самое время! Только не вздумай отказаться: пощады не будет! Я требую, чтобы все было возвращено, даже мелочи. Ваши скво могут выносить вещи и складывать их. Если появится мужчина, его немедленно пристрелят. Понял?

— Да, — кивнул Ка Маку.

— Вот этот человек, — Шеттерхэнд указал на одного из пленников, — пусть сообщит о нашем договоре всем твоим. Если через пять минут не начнут выносить вещи, ты погиб.

Пленника развязали, и он по лестнице поднялся в пуэбло. Только тогда индейцы узнали, что их вождь в плену. Поднялся ужасный вой, сверху посыпались угрозы в адрес белых, но посланник, кажется, внятно разъяснил им положение, потому что через пять минут появились первые скво со скарбом. Они сбросили его вниз. Теперь каждый из ограбленных узнавал свои вещи и забирал их себе. Много труда ушло на то, чтобы проследить за полным возвращением украденного. Наконец, все было отдано и разделено. Вождь злобно крикнул:

— Мы сделали то, что вы хотели. Теперь развяжите меня и убирайтесь прочь!

— Ошибаешься, — спокойно ответил ему Олд Шеттерхэнд, — вы еще не все возместили.

— Чего же ты еще хочешь?

— А время, потерянное нами?

— Разве я могу подарить вам время? — искренне удивился Ка Маку.

— Наверстать потерянное на наших плохоньких лошадях нам не под силу. В вашем коррале я видел прекрасных животных. Мы заменим на них своих подуставших лошадок.

— Попробуй только! — выкрикнул Ка Маку, и глаза его засверкали гневом.

— Хо! Ты вообразил себе, что я боюсь тебя? Кто запретит нам устроить обмен? Ты в нашей власти, а твои воины не могут даже спуститься. Наше оружие лучше, и они это знают очень хорошо.

— Но это же воровство!

— Всего лишь возмездие! Мы наказываем воров. Итак, твои возражения не помогут. Пойдемте отберем лошадей!

Сказав это, белый охотник направился в корраль вместе с Виннету, Хокенсом и Дроллом. Вождь был вне себя от гнева, он извивался в стягивавших его ремнях и вел себя так, словно потерял разум. Тогда разъяренная фрау Розали подошла к нему и завопила:

— Ну ты, вечный крикун, заткнись! И ты зовешь себя вождем? Если ты считаешь, что и я так думаю, то зря! Ты подлец, настоящий висельник! Понятно? Тебе стоило бы задать хорошенькую порку! Ты запер нас, а теперь, когда пришло справедливое наказание, словно перец в суп, ты юлишь и прикидываешься невинным. Берегись и не попадайся мне в руки, иначе я вырву по одному волоску всю твою шевелюру! Теперь ты знаешь, с кем имеешь дело.

Смерив вождя уничтожающим взглядом, она отвернулась. Он не понял ее слов, но тон ее голоса подействовал. Вытаращив глаза, он смотрел на фрау Розали и молчал. Когда выводили лошадей из корраля, он так и не нарушил молчания. Зато весьма красноречивы были его взгляды. Уловив хотя бы один из них, можно было понять: Ка Маку помышлял о мести.

Как только находившиеся на крыше пуэбло индейцы заметили, что белые готовятся к отъезду, они начали спускаться по приставным лестницам на нижние этажи. Если бы им позволили продолжать спуск, могли возникнуть проблемы с отъездом. Олд Шеттерхэнд направил свой штуцер в сторону пуэбло и пригрозил:

— Всем оставаться наверху, или мы будем стрелять!

Приказ его не возымел никакого воздействия, поэтому вестмен выстрелил два раза в воздух. Послышались крики, и краснокожие отхлынули вверх. Хотя никто, кроме раненого ночью факельщика, не получил каких-либо повреждений, вождь сурово спросил у Олд Шеттерхэнда:

— Почему ты стреляешь в моих людей? Разве ты не видишь, что у них больше нет враждебных намерений?

— А ты разве не видишь, что мои планы тоже мирные? — ответил охотник. — Или ты думаешь, что я промахнулся случайно? Я хотел только предупредить их.

— У некоторых моих воинов связаны руки. Они поднимают их, чтобы показать мне, что они ранены.

— Пусть благодарят бога, что я целился в руки, а не в их головы.

— А то, что ты забрал наших лошадей, ты тоже называешь добрым делом?

— Конечно, и вы должны поблагодарить нас за столь малое наказание.

— Это сказал ты. А знаешь, что скажу я?