Негаданное счастье

Какое счастье, что девочка не отвернулась от матери, загнанной в угол безжалостными обстоятельствами. Виктория Михайловна очень радовалась за Людмилу. Звонок помог немножечко отвлечься от собственных унылых мыслей. Чего она так нюни распустила? Вон что пришлось пережить Людмиле! Да по сравнению с ее приключениями и бедами сегодняшнее положение, которое она считала катастрофическим, яйца выеденного не стоит. Она, в конце концов, находится не в самой плачевной ситуации. Ей не приходится бродить по улицам в поисках крова, еды и работы. Она живет в прекрасном доме в одном из лучших курортных городов испанского Средиземноморья, как королева. Никто ее из рая земного не гонит. Прислуга предугадывает любое желание, старается угодить и успокоить расшатанные нервы гостьи. Когда-нибудь все благополучно закончится, она вернется домой. И нечего рвать на себе волосы. Бывает и похуже. Надо, наконец, набраться мужества, перестать страдать и взять себя в руки. Не девочка, чай, и нечего сходить с ума понапрасну. Надо попробовать подойти к вопросу философски. А если то, что она считает несчастьем, лишь другая сторона медали? Вдруг судьба расщедрилась и вознаградила ее столь неординарным способом за годы тусклой жизни? Как знать. Да, общение с Алексом даром не прошло. Так и тянет не в ту сторону.

Ничего-ничего, надо сесть, хорошенько подумать, как с пользой провести оставшиеся дни, – и жить строго по составленному плану. Тратить время понапрасну сродни преступлению. Страна вполне благополучная, спокойная. Ничто ей не мешает походить по музеям и познакомиться с достопримечательностями. Итак, решено. С утра у нее будет культурная программа. Днем, после обеда, – на пляж, она будет ходить в ту самую уютную бухточку, где они бывали с Людмилой. А вечера можно будет проводить в саду наедине с книжкой или в милых беседах с дворецким-философом.

Оставался один щекотливый момент. Необходимо было позвонить Балканскому, пока он не уехал, объяснить, что она не сможет в ближайшее время приступить к исполнению рабочих обязанностей. Но с этим она немного подождет. Ей необходимо успокоиться и собраться с силами. Мужества пока не хватало. Так уж получилось, что Геннадий Николаевич не просто ее начальник и работодатель. Пора было признаться хотя бы самой себе, что встреча с ним изменила многие ее представления о жизни и взаимоотношениях между мужчиной и женщиной. А самое главное, он ей нравится так сильно, что страшно становилось. Она ничего не знала о нем. Все сведения сводились к отрывочным фрагментам, которые она собирала по крупицам. Но самое интересное – для нее совершенно не важно было, женат, например, Балканский или нет. Не важно было, заметил ли, запомнил ли он, что на свете существует немолодая, закомплексованная, несуразная женщина – Плотникова Виктория Михайловна. Как назло, обстоятельства сводят их диковинным образом как раз тогда, когда она выглядела ужасно или вела себя неадекватно. Виктория Михайловна неожиданно разозлилась на себя. Старая клуша. За всю жизнь кокетничать и строить глазки не научилась.

Потянулись долгие дни вынужденного безделья. Виктория Михайловна строго следовала пунктам своего плана. Она бросила все силы на изучение культуры страны, добросовестно посещала музеи, съездила на экскурсию. Душевное спокойствие от этого не восстанавливалось. Кому рассказать, не поверят и поднимут на смех. Во как бывает! Одна, свободная, здоровая, проживает на шикарной вилле испанского курорта, где ее обслуживают по высшему разряду и предупреждают любые ее желания. А в результате – глубоко одинока и столь же несчастна. И поделать с этим ничего нельзя, как ни старайся. Постоянно терзал один и тот же назойливый вопрос: «Что будет потом, когда она вернется домой?»

На третий вечер «счастливой» жизни она твердо решила: хватит трусить – и дала себе слово, что сегодня обязательно позвонит Балканскому. Пока она боролась со своей нерешительностью, раздался звонок. Не взглянув на дисплей, Виктория Михайловна ответила. Обычно в это время звонили или дети, или Людмила. Они молодцы, не давали ей хандрить, поддерживали изо всех сил. В трубке раздался голос, который Виктория Михайловна мечтала услышать больше всего на свете – и в то же время боялась. Батюшки, звонил господин Балканский, лично. Не ожидавшая подобного сюрприза, она оглохла, ослепла, онемела и перестала дышать. Некоторое время пребывала в полной прострации. Из полуобморочного состояния ее вывел голос Геннадия Николаевича, в котором прорезались озабоченные нотки. Слов она не понимала, но это ничего не значило. Он звонил сам, не важно зачем и почему. Главное, звонил. Тревожные интонации вернули ее к действительности. Виктория Михайловна сумела взять себя в руки, хотя по количеству затраченной нервной энергии простое действие можно было со всей объективностью приравнять с самому геройскому подвигу. Ей еще повезло, что она в этот момент сидела в уютном кресле-качалке. А то обморок был бы обеспечен.

– Виктория Михайловна, добрый вечер. Это вас Балканский беспокоит, узнали?