Негасимое пламя (СИ)

Он не сразу понял, что мимолётная боль, обжёгшая пальцы, не имеет ничего общего с чужими охранными чарами. Так сработали его собственные – правда, на противоположном конце Москвы. Ловушка, устроенная на старой теплотрассе, дремала целый месяц и вот наконец захлопнулась. Впрочем, даже умей Верховский прыгать через пространство, сейчас он не стал бы этого делать. Ему нужен был хотя бы призрак доверия, который заставил бы Феликса выслушать бывшего товарища. Наскоро захлопнув ящик, Верховский вышел в коридор и прижал к уху телефон. Лезть в одиночку в лапы к опасному нелегалу было бы безумием, а Марина велела ему не поддаваться.

– Вить, – торопливо сказал Верховский вместо приветствия, – съездишь со мной кое-куда? Нужна подстраховка.

– Куда ехать? – деловито осведомился Щукин. Ему и в голову не пришло усомниться в чистоте намерений сослуживца.

Перехватив такси на ближайшей улице, Верховский назвал адрес назначенного Витьке места встречи и принялся прикидывать варианты. Если они застанут на месте Феликса с его шайкой, может получиться некрасиво. Дежурный отряд вызывать нельзя, иначе всё насмарку. Значит, лучше вовсе не лезть в драку. Только проверить тайник, ничего больше. Если вдруг Феликс засел поблизости караулить, они попросту уйдут, чтобы вернуться как-нибудь в другой раз. Если же нет… Всё равно с Витькой спокойнее.

Щукин, упакованный в лёгкую лыжную куртку и краснощёкий от крепко вцепившегося в столицу морозца, ждал приятеля у неприметного продуктового магазинчика. При виде сослуживца он заулыбался: то ли замучился ждать, то ли в самом деле обрадовался. Пожав могучую Витькину лапу, Верховский кивнул в ту сторону, где за жилой застройкой скрывался пустырь, и коротко сказал:

– Надо проверить одну нычку. Можем на нелегала налететь.

– Это тот, который тебя поймал в декабре? – проницательно уточнил Щукин. – Ты его в одно жало ловить собрался?

– Не в одно. Тебя вот позвал.

Витька довольно гоготнул.

– Ну, я-то прикрою, только ты потом замучаешься объяснительные писать.

– Переживу как-нибудь.

Щукин серьёзно кивнул и без дальнейших расспросов зашагал рядом с приятелем. Дядькина рекомендация раз и навсегда определила для него отношение к Верховскому: что бы ни говорили коллеги и начальство, Витька упрямо причислял бывшего надзорщика к категории хороших людей, весьма, впрочем, многочисленной. Зря он так верит всем подряд… Но это его дело: бывалый оперативник – не наивная одинокая бабуся, как-нибудь справится с последствиями своих решений.

– Нету никого, – неуверенно предположил Витька, окидывая взглядом заснеженный пустырь. – Свалили? Или засели где-нибудь?

– Всё может быть, – буркнул Верховский себе под нос. – Стой тут, если вдруг что – просигналю через амулет. Ну, или буду орать.

Щукин ухмыльнулся.

– Прям так? Орать?

– Ага. Смысл изобретать что-то ещё?

Держа наготове почти оформленный сгусток силы, Верховский неторопливо двинулся вдоль труб. Здесь негде прятаться: в былые времена бродяг укрывали от цивилов не столько материальные приграды, сколько крепостные валы равнодушия. Прежде чем приближаться к тайнику, Верховский придирчиво ощупал окружающее пространство в поисках чужих чар. Ничего. Как будто Феликсу разом стало всё равно… Или как будто сигнальную цепь потревожил не Феликс. Настороженно озираясь, Верховский нашарил под металлической обшивкой свёрнутую бумажку. Сторублёвую купюру – одну из тех, что он когда-то дал Типуну в тёмном переулке. Поверх Аполлоновой квадриги, испятнанной мелкими буроватыми крапинами, размашистым почерком значилось: «Совесть себе купи».

Верховский зло выругался. Шальной морозный ветер мгновенно унёс его голос.

XXIX. Отражения

Льдины неторопливо ползли вдаль по тёмной воде. В наливающихся чернотой сумерках на беспокойной речной глади дрожали очерченные светом контуры вечно живого города. Машины то и дело проносились вдоль набережной и чиркали лучами фар по стеклянному куполу над мостом; гул моторов и шуршание шин почти не слышались здесь, посередине между берегами, высоко над разбуженной от зимнего сна рекой. Всё это – и одетые огнями величавые здания, и мчащиеся по своим делам автомобили, и несомые ленивым течением льдины – казалось мороком. Умиротворяющим сном, готовым прерваться в любое мгновение.

Опершись локтями на металлический парапет, Яр обвёл взглядом заснеженный парк, пустующие гранитные пристани и набережную, вычерченную в вечернем полусвете цепями электрических звёзд. Наставница может говорить что угодно, но его право быть здесь не прочнее полупрозрачных речных льдин. Однако больше и податься-то некуда. Яр почти наяву чувствовал, как утекает сквозь пальцы неторопливое здешнее время, и знал, что тратить его следовало бы с куда большей пользой, но наблюдать за ледоходом было приятнее, чем грызть твёрдый орешек знания. Глупо. И ничего с собой не поделать. Будто канула в чёрные речные воды его хвалёная сила воли.

– Молодой человек!