Негасимое пламя (СИ)

– Совершенно верно, – веско произнёс Терехов. Без улыбки. – Наш с вами общий знакомый был очень недоволен октябрьским случаем. Не хотелось бы лишний раз его раздражать.

Повисло молчание. Лист бумаги нахально белел на роскошном деревянном столе. Яблоко раздора между отделами и лично между их начальниками. На кой чёрт Зарецкому понадобились эти злосчастные записи?

– Отзовите, пожалуйста, требование, – мягко попросил Терехов. – Никто не проиграет. Мы сохраним лицо, я останусь вам обязан, а записей всё равно не существует.

– Мне нужно разобраться, – медленно проговорил Верховский, скользя взглядом по ровным рядам остроконечных букв. – Я пообщаюсь с подчинённым. Он вряд ли просто так сделал этот запрос.

Терехов хищно сверкнул глазами. Верховский запоздало сообразил, что выдал собственное неведение относительно того, что творят контролёры. И вообще сам факт, что они что-то творят без указаний. Даже не офицеры – стажёры…

– Каждый – сам себе боевая единица, – напомнил он, растянув губы в вежливой улыбке.

– Боевая – дальше некуда, – Терехов усмехнулся. Он знал больше. Он расположился на господствующей высоте. – Если мне не изменяет память, мальчик учился у самой Свешниковой?

– Верно. Это важно?

– В какой-то мере. Дама умела быть неимоверно настырной, – начальник магбезопасности поднялся из-за стола и неспешно прошёлся по кабинету, заложив руки за спину. – Эту науку молодой человек усвоил сполна. Идёмте-ка, я вам покажу, что с утра обнаружила внутренняя служба охраны…

– Как это связано с моим стажёром? – поинтересовался Верховский, тоже вставая.

– А кто, по-вашему, заставил охранников шевелиться?

Терехов проводил его к пустынной лестнице, спустился на два пролёта, но свернул не к вестибюлю, а в крохотный коридорчик, ведущий к одному из многочисленных пожарных выходов. Все двери на этом пути открывались только наружу, а на последней, выходящей на улицу, висел от греха подальше здоровенный амбарный замок. До недавнего времени.

– Остались царапины, – Терехов указал на изрядно пострадавшие проушины, кустарно приваренные к стене и к двери. – Сам замок, очевидно, уволокли. Металл слишком долго помнит спектр.

– Кто-то ломился наружу? – уточнил Верховский. Он не помнил, чтобы этот ход использовался хотя бы во время учебных тревог – из-за неудачного расположения. Снаружи дверь едва не упиралась в стену построенного пару лет назад больничного флигеля.

– Именно этим предположением ваш стажёр и побеспокоил мирно спящую охрану, – Терехов усмехнулся и с усилием толкнул дверь. Створка заскрежетала по смёрзшемуся сугробу. – Следов, как вы понимаете, не осталось. Внутри вытерли домовые, снаружи засыпало снегопадом.

– Надо хорошо знать здание, чтобы целенаправленно сюда прийти.

– Верно подмечено. Не может не настораживать, правда? – хмыкнул Терехов. – Будете разговаривать с подчинённым – спросите, пожалуйста, чем вызван такой внезапный интерес к путям эвакуации. И поблагодарите от моего имени. За… вскрытую дыру в безопасности.

Перебьётся. И так мнит о себе невесть что. Сжимая в ладони сложенную вдвое служебку, Верховский добрался-таки до лифтов. Шишиге понятно: стряслась какая-то дрянь – а он не в курсе, хотя должен был узнать одним из первых. И наверняка узнал бы, окажись в эпицентре событий кто угодно, кроме Зарецкого. Если так и не удастся вбить стажёру в голову, что он сотрудник отдела, а не герой-одиночка, Витьке придётся попрощаться с любимцем. Заранее раздражённый, Верховский сердитым вихрем ворвался в кабинет, небрежно пожал руку вытянувшемуся в струнку Чернову и рявкнул:

– Зарецкий, идём поговорим.

Стажёр с независимым видом встал из-за стола и проследовал за Верховским в логово. Вёл он себя без обычной самоуверенности: садиться без приглашения не посмел, скромно остался стоять у двери. Что на него нашло? Щукин уже успел за что-то отчитать или совесть нечиста?

– Ну? – Верховский бросил пальто на спинку кресла и встал напротив стажёра, опершись на стол кончиками пальцев. – Что за переполох с утра пораньше твоими стараниями?

Зарецкий не изменился в лице – должно быть, ожидал вопросов.

– Я в пятницу застал здесь нарушителя, – спокойно ответил он. – Хотел узнать, как он удрал.

Верховский едва сдержал рвущееся с языка крепкое словцо. Нарушитель! В пятницу! Будь стажёр тысячу раз прав в своих устремлениях, он обязан был сначала доложиться хотя бы куратору – а уж Громов не замедилил бы сообщить начальству…

– Он удрал? – вкрадчиво переспросил Верховский. Он не считал нужным скрывать недовольство: наглецу полезно периодически получать трёпку.

– Да, – просто ответил Зарецкий, бесстрастно глядя на начальника. – Иначе я не ходил бы к техслужбе.

Если это не издёвка, то что тогда? Верховский на миг прикрыл глаза, заставляя себя успокоиться. Он так и будет допускать промахи, если продолжит кипеть и повышать голос. Это Чернова можно напугать криками; чёртов племянничек Лидии для этого слишком умён.