Негасимое пламя (СИ)

Верховский молча кивнул. Шесть лет тому назад его рапорт о происшествии на шатурских болотах сочли удовлетворительным. Высокое начальство решило, что в сложившейся ситуации оперативник магбезопасности поступил наилучшим возможным образом. Особенно подчёркивали отсутствие человеческих жертв. И вот, пожалуйста, аукнулось…

– Набрали на отчёт? – нарочито небрежно спросил Верховский у надзорщика, перебирающего кнопки телефона. Строчит неофициальный доклад в Управу, не иначе.

– Лучше б не набрал, – невесело отозвался тот. – Ты тоже думаешь?..

– Тень, – Верховский уверенно кивнул. – Тут для фантазий простора мало.

– И она где-то в округе теперь шлёндает, – обречённо заметил надзорщик. – Сытая. Ёлки-моталки, Саня, мне что, у военных огнемётчика просить?

– Если только у них есть лишние.

Следует выделить им на помощь Липатова. И присоединиться самому. Здесь не то что трудный случай – небольшая катастрофа, сравнимая с эпидемией смертельной болячки. И клапан на автоклаве с заразой когда-то открыл сам Верховский.

Поодаль о чём-то говорил с надзорщиками хозяин дома. Авилов стоял на садовой дорожке и то и дело затягивался стремительно прогорающей сигаретой; пальто у него на груди было распахнуто, словно он только что в спешке выбежал в морозную ночь. Не лучший момент, чтобы беседовать с высокопоставленным патроном, но долг обязывает. И служебный, и моральный. Пару недель тому назад Верховский спустил стажёру серьёзную провинность, а самому себе теперь – не мог. Быть судьёй кому-то другому невообразимо проще.

– Кирилл Александрович, – неуместный «добрый вечер» застрял поперёк горла, и Верховский просто кивнул в знак приветствия. – Могу с вами поговорить?

Авилов с силой вдавил окурок в карманную пепельницу и тут же достал новую сигарету. Он был бледен; в углу рта виднелся подсохший кровоподтёк. Верховский прищурился, но не обнаружил ничего, кроме слабого мерцания неактивных артефактов. До депутата нежить не добралась.

– Да, разумеется, – Кирилл Александрович выдохнул плотный терпкий дым, мгновенно растворившийся в морозном воздухе. – Уважаемые коллеги, прошу нас извинить…

Он первым шагнул прочь, к незаметной тропинке, едва различимой в сплошном снегу. Надзорщики понятливо посторонились. Верховский долго молчал, собираясь с мыслями. Кирилл Александрович не торопил – он прогулочным шагом шёл по нетронутым сугробам, погружая в рыхлый снег блестящие щёгольские туфли. В этой части сада не было никаких кустов – только старые яблони, намертво сплетшиеся ветвями. Зачарованный лес, да и только.

– Мне придётся задать этот вопрос, – заговорил наконец Верховский, глядя себе под ноги. Снег набивался в ботинки, липко холодил кожу. Крайне странный сорт удовольствия. – Что вы здесь видели?

Авилов неопределённо хмыкнул.

– Я успел увидеть гибель жены, – ровным голосом сказал он. – Не самое приятное впечатление в моей жизни.

Что тут скажешь? Верховский представил на миг, как голодная тень выпивает из Марины жизнь на его глазах, и непроизвольно поёжился. У Авилова стальное самообладание.

– Тень притворилась мной, – продолжил Кирилл Александрович. – Эти твари превосходно умеют залезать людям в головы и вытаскивать оттуда самое сокровенное… Может показаться странным, но Рита, похоже, действительно меня любила. Пусть и не так, как мне хотелось бы.

Он педантично избавился от исчерпавшей свою ценность сигареты, выудил из пачки новую, внимательно осмотрел, словно сам не понял, зачем держит её в руках. Не стал ни поджигать, ни убирать обратно.

– Вы счастливы в браке? – ни с того ни с сего спросил Авилов, глядя куда-то вперёд, в подкрашенный белым мрак.

Верховский невольно усмехнулся.

– Вы хотите искренности или поддержки?

Авилов дёрнул уголком рта.

– Понятно. Рад за вас, – он всё-таки сунул в зубы сигарету и подпалил её прикосновением пальца. Круглый огонёк зло вспыхнул в ночной темноте. – А я когда-нибудь сумею себя простить. У меня это отлично получается. Лучше, чем у кого-либо в этом мире.

Верховский промолчал. Он никак не мог понять, в здравом ли уме его собеседник. Нервный срыв никого бы не удивил, но Кирилл Александрович – тот ещё лицедей. Кто его знает, что там, под многочисленными слоями масок?

– Не тратьте силы на сочувствие. Я не потерял сегодня смысл жизни, – Авилов выдохнул в стылый воздух струйку плотного белого дыма. – Он у меня есть, пока существует сообщество.

И вновь нечего сказать. Патрону рано или поздно придётся покинуть должность, и что он станет делать тогда? Слоняться в одиночестве взад-вперёд по пустынному заснеженному саду?

– Я слышал, эта тень – ваша старая знакомая, – сказал вдруг Кирилл Александрович, повернув голову к спутнику. Взгляд его светлых глаз сделался жёстким. – По четыре пальца на ладонях. Любопытный признак, слишком уж заметный… Тяжко ей приходится на охоте.

– Вы в курсе? – растерянно переспросил Верховский. Почему тогда незадачливый виновник трагедии до сих пор не лежит лицом в снег, захлёбываясь собственной кровью?

Кирилл Александрович спокойно кивнул.

– Конечно.

– И… всё равно мне позвонили?