Негасимое пламя (СИ)

Глубоко вдохнув колкий ледяной воздух, Яр заговорил. Слова его, переплетаясь с чарами, необратимо отнимали у Липатова кусочки памяти – все, связанные с волшбой, с совершёнными преступлениями, с загадочным нанимателем. Замещали годы половинчатой службы в отделе контроля случайными обывательскими воспоминаниями. Впечатывали в сознание неприятие самой мысли о том, чтобы причинить кому-то вред. Ненадёжный запрет; его сорвёт первое же глубокое потрясение. Не в силах волхва перекроить на свой лад то, что составляет самый стержень личности, но можно хотя бы поглубже спрятать опасное, защитить от принесённых когда-то клятв… Закончив заклятие, Яр вытащил из кармана бумажник и вложил в ладонь растерянного Липатова туго свёрнутые купюры – все, какие нашлись. Коснулся чужого виска, восполняя отступнику исчерпанные схваткой силы. Перевёл дух. Ещё одна вина в копилку.

– Уезжай куда-нибудь, – устало посоветовал Яр. Дыхание вырывалось из груди прерывисто, будто после долгого бега. – Подальше от Москвы. Найди себе там достойное занятие.

Липатов неуверенно дёрнул головой – должно быть, кивнул. Потерянно огляделся по сторонам. Ах ты, леший, все пути вниз ведь разрушены…

– Дай мне однократное разрешение на применение пространственной магии, – приказал Яр, вновь прибегнув к внушению. – И забудь об этом, как только окажешься на улице.

Он следил за каждым шагом человека, который несколько минут назад был ему страшным противником. Дождался, пока тот скроется в складках снежного полотна, за изгибом заметённой просёлочной дороги. Вьюга стремительно заглаживала отпечатки ног на сплошной белой пелене. Остался всего один след, и Яр знал, как его спрятать.

Прижав ладонь к полусгнившему бревну, он вызвал к жизни язычок пламени – самого обычного, не волшебного. Сырое дерево занималось долго, неохотно. Равнодушная стихия обжигала кожу, не давая забыться. Яр терпеливо ждал, пока огонь целиком охватит руины, не позволял ему угаснуть и следил, чтобы разгулявшийся ветер не перенёс искры на подступающий к усадьбе лес. Окрестные жители не спешили спасать нехороший дом; может, и вовсе ничего не заметили в густом снегопаде. Забытое гибнет в тишине.

Белые хлопья сыпались с неба, и вперемешку с ними опадал мёртвый серый пепел. День догорал в свирепом голодном огне.

LIX. Право на забвение

– Говорю под персональную ответственность, – мрачно и веско произнёс Ярослав. Он был бледен, но угрюмого взгляда не прятал. – Липатова больше нет. Я вынудил его нарушить клятву.

– Вот как, – отозвался Верховский, чтобы не молчать. За окнами логова утомлённый ветер проносил сквозь пятно искусственного света комковатые снежные хлопья. – Хорошего мало.

– Знаю, – Ярослав отвёл наконец взгляд. Он сидел, ссутулившись и упершись в колени чёрными от сажи локтями; перепачканные золой ладони накрепко сцепил и держал подальше от устилавших стол бумаг. Нервничал. Верховский и сам нервничал, но не показывать же перед подчинённым… – Миша сказал, Субботина взяли живым. Младшего.

Верховский, помедлив, кивнул.

– Верно.

– Можно мне с ним увидеться?

Зачем? Заработать ещё пару синяков для симметрии?.. Верховский волевым усилием отогнал нахлынувшее раздражение. Да, именно так – раздражение, и ничего больше. Слишком устал ужасаться за последние дни.

– Это вряд ли, – спокойным тоном сказал он. – Сейчас не то время, чтобы выпрашивать встречи в обход протокола.

Сказал – и сам себя выругал за лицемерие. Притихший, обвешанный клятвами Терехов перечить не посмеет, только нет никаких сил заниматься прихотью младшего офицера. Верховский битых три часа провёл, вытягивая крупицы сведений из вусмерть перепуганного Громова; ещё час ушёл на инструктаж для оперативников во главе с Ерёменко. Первая на памяти Верховского жертва «дурмана» от такого поворота дел напрочь растерялась, словно получила ещё одну боевую дозу; должно быть, до последнего распоряжения Терехов отдавал диаметрально противоположные приказы. На безопасников даже злиться толком не получалось. Сам таким был: куда сказали – туда побежал, а обо всём остальном уже подумали за него.

Надежды на парней всё равно мало: не успеют они за остаток ночи переловить контрабандистов и вытрясти из них имена заказчиков. Это не повод ничего не делать, но самое главное, самое опасное и непредсказуемое ускользает сквозь пальцы, как вязкая болотная жижа…

– Тогда хотя бы добейтесь для него пожизненного заключения, – Ярослав нарушил долгое молчание, и слова эти дались ему нелегко. Костяшки переплетённых пальцев побелели под чёрно-серой грязью. – Хватит уже смертей.

Верховский откинулся в кресле и на несколько мгновений прикрыл глаза. Неужто племянник Лидии дал-таки слабину?

– Михаил всё тебе рассказал?

– Да, – просто ответил Ярослав и умолк. Посчитал, что сказал достаточно.

Так оно и есть, леший побери. Чего ещё от него ждать? Это, в конце концов, его тётка выдернула дурно воспитанного профана из-под носа у управского правосудия. Только слишком уж разные тут ставки.