Негасимое пламя (СИ)

Запотевшая стеклянная бутылочка изящно взмыла над пустым винным бокалом. Если Кирилл находит уместным щеголять мастерством, значит, не всё так плохо. Благосклонно улыбнувшись собеседникам, Лидия поднесла бокал к губам; вода дышала зимней стужей, словно талый снег.

– Итак, господа, ради чего вы меня вызвали с любимой работы? – посмеиваясь, спросила Свешникова. – Желать счастливого нового года ещё рановато.

Подлесный неопределённо хмыкнул.

– Кому рано, кому поздно. Всё в мире относительно.

– Тонкое наблюдение, Юрий.

– Наш друг буквально недавно предпринял короткое путешествие, – дипломатично встрял Кирилл, – и наотрез отказался делиться впечатлениями без вашего, Лидия, присутствия. Теперь, надеюсь, нет препятствий раскрыть подробности?

– Никаких препятствий, – выплюнул Юрочка и яростно вдавил окурок в пепельницу. Просительно взглянул на Кирилла, вытянул новую сигарету из предложенной пачки и поджёг прикосновением пальца. Сам Авилов, как всегда, в присутствии Лидии воздерживался от курения. – Там лютый ад. Форменное монгольское нашествие. Эти степные черти жгут к лешему всё, что попадается по пути. Нашего одарённого брата убивают без вопросов, где нашли – там и порешили. Я был у Благоуханного залива – одни руины, камня на камне не осталось…

Лидия осторожно поставила бокал. Благоуханный залив… Ласковые прибрежные воды, кипарисовые рощи, невесомые, словно из солнечного света сотканные беломраморные дворцы Амареи… Ей всегда казалось, что лукавые ксаары способны договориться с кем угодно. Как же они допустили войну?

– С чего вдруг? – мягко поинтересовался Кирилл. – Кто-то согнал с насиженного места?

Подлесный поморщился и брезгливо взмахнул сигаретой.

– Леший их знает. Я в политике не разбираюсь. Может, жрать стало нечего, может, чума какая-нибудь… Много им, дикарям, для счастья надо?

– Вы удивитесь, узнав, как мало нужно для счастья вам, – процедила Свешникова.

– А я и не спорю, – угрюмо хохотнул Юрочка. – Я как-то вдруг очень хорошо понял, насколько мне дорога моя никчёмная жизнь. Примерно в тот момент, когда начали рушиться стены Белогорода.

Лидия подалась вперёд.

– Белогорода?

– Именно, – Подлесный невесело кивнул, избегая встречаться с ней взглядом. – Так что и вам тоже не стоит сейчас туда соваться. Пусть успокоятся…

Не стоит соваться!.. Ровно это и следует сделать! Напрямую прыгнуть не выйдет – слишком далеко потом бежать по заснеженным полям; придётся вернуться к Управе за машиной… Лидия беспомощно оглянулась на Авилова и наткнулась на строгий предостерегающий взгляд. Надо успокоиться. Опрометчивость никому ещё не пошла на пользу.

– Вот, принёс, – Юрочка порылся в кармане и положил на стол крохотный тряпичный кулёк. – Чтоб вы себя не утруждали. Ваша ведь штучка, да?

Лидия нетерпеливо шевельнула в воздухе пальцами, заставляя замызганную ткань развернуться. Тусклый свет скользнул по оплавленному серебру, по уродливым белёсым бороздам на безжизненном камне. Лидия качнула головой, словно надеялсь, что от этого наваждение рассеется и обвитый серебряной проволокой сапфир окажется каким-то чужим, незнакомым амулетом. Медленно, через силу она протянула руку, сомкнула пальцы на цепочке. Вещь – всего лишь вещь. Пусть и бесценная… теперь…

– Очень качественные чары, – услышала она мягкий голос Кирилла. – Это ведь следы волшебного пламени.

– Уж не знаю, что там такое случилось, – быстро проговорил Подлесный. – Честное слово. Никто не в курсе, сказали только, что был большой пожар…

Они продолжали говорить – Лидия слушала вполуха. Металл понемногу нагревался от тепла её ладони; уснувшие в нём чары уже не спорили с законами физики. Эта пара «путеводных звёзд» больше не зажжётся. Духу не хватит их продать, а носить вторую подвеску теперь некому. Двое упрямцев… Почему он ни о чём не сказал? Почему она, распоследняя дура, не заметила, не спросила? Как это мадам Свешникова, привыкшая подмечать за собеседниками каждое неосторожное движение брови, даже не задумалась, почему Драган вовсе решился после стольких лет молчания призвать её на помощь? А он звал на помощь, хоть и не стал связывать её прямой просьбой. Он знал, как дорого иной раз стоит выбор…

– Лида, – Кирилл осторожно коснулся её плеча. Значит, Подлесного он уже выпроводил; значит, они одни. – Может, всё же вина?

– Или чего-то покрепче, – она выдавила кривую усмешку. – Мне, знаешь, никогда прежде не хотелось напиться до беспамятства.

– Ты не любишь терять сознание, – заметил Кирилл. Поднялся на ноги, беспокойно измерил шагами тесную комнатушку. Нервничает? Он? – Впрочем, обстоятельства… «Курвуазье»?

Лидия тихо рассмеялась и откинулась на мягкую спинку кресла. Покачала тяжёлой головой. Растрепавшиеся пряди раздражающе мазнули её по щекам.

– Нет, Кир, ни в коем случае! Здравый ум и твёрдая память мне ещё нужнее, чем полчаса назад. Чем вообще когда-либо.

– Лида…

– Заткнитесь, господин депутат, – она закрыла глаза и прижала к лицу ладони, пытаясь взять себя в руки. – Вы представить себе не можете, с какой неподражаемой идиоткой имеете дело.

– Лида, жизнь продолжается.