Негасимое пламя. Танцы в пыли

— Мэдж сейчас уже подъезжает к Сан-Франциско, — сказал он, и на лице его появилось озабоченное выражение. — Тревога оказалась ложной. Не было никакой опасности для жизни. Когда врач привез ее сюда, он подтвердил свой диагноз, но ни о какой срочной операции речи не шло. Когда ей стало немного получше, он посоветовал ей сесть на первое же судно, идущее на Юг, доехать до Сан-Франциско и найти там хорошую клинику, где ее смогут в нормальных условиях прооперировать. Она была так напугана своей болезнью, что немедленно выехала, оставив для меня записку. Мол, чтобы я следовал за ней и поддерживал ее во время операции.

— И ты, конечно же, поедешь, — уронив руки, сказала Джоанна. — Ну да — а как же еще? Ты должен ехать. Обязан. Тебе надо быть рядом с ней…

Голос ее сорвался, она снова спрятала лицо у него на груди и горько безутешно заплакала. Так плачут, когда уходят все мечты, когда умирает самая последняя надежда.

12

Ричард крепко сжимал ее в объятиях. Черная кудрявая головка вздрагивала у него на груди. Лицо его было искажено болью — он сам едва не плакал.

Но как ее утешить, что сказать? Он был мужем Мэдж и, пока их брак не расторгнут, имел обязательства по отношению к ней. Она тяжело заболела. Он действительно должен ехать к ней. Боже, как он любил эту удивительную, бесстрашную девочку, которую сжимал сейчас в объятиях! Он даже не предполагал, что можно испытывать к женщине такую любовь. И все же Ричард не был из тех мужчин, которых страсть ослепляет и лишает разума. Поэтому, несмотря на всю свою боль и желание овладеть любимой, он держался. Такие слова как «долг» и «честь» не были для него пустым звуком.

Стрэндж закрыл глаза и прижался губами к ее волосам.

— Крошка Анна, милая, это просто невыносимо… — сказал он. — Ну пожалуйста, любовь моя, перестань плакать. Ты убиваешь меня. Я этого не выдержу… Не плачь, пожалуйста, милая, не плачь, не плачь!

В его голосе слышалось отчаяние. Джоанна попыталась взять себя в руки. Некоторое время она молча гладила его волосы. Затем прошептала:

— Прости меня, Ричард… милый мой, милый Ричард… И никакой я не крепкий орешек…

— Нет, ты у меня точно — крепкий орешек. Крепче не бывает, — хрипло сказал он.

— Но только не с тобой. Я ведь так тебя люблю.

— И я тебя люблю. Я не хочу от тебя уезжать, не представляю, как я смогу. Ты же совсем одна, беззащитная девочка. Представляешь, что тут с тобой будет? Этот негодяй Оуэн просто охотится на тебя. Ну как я могу тебя бросить?

— А как ты можешь не ехать? — сказала она. — Ты же должен, должен ехать следом за женой.

— Раз так, значит, ты должна поехать со мной.

— Ну допустим, я поеду — и что будет, когда мы приедем в Калифорнию?

— Не знаю, — угрюмо сказал Ричард. — Но я знаю точно, что одну тебя на Юконе я не оставлю. На растерзание всякому… зверью.

Она вздрогнула и крепче прижалась к нему.

— Если я поеду с тобой, Ричард, то попробую найти работу.

— Ну да, конечно. А когда Мэдж выздоровеет после операции, я постараюсь убедить ее развестись со мной — и тогда мы сможем пожениться. Я уже все решил.

— Правда? — Она вдруг почувствовала страшную, невыносимую усталость во всем теле. Только сейчас Джоанна поняла, как у нее сильно болит, прямо раскалывается на части голова. Тело бросало то в жар, то в холод. Наверное, у нее поднялась температура. Отстранившись от Ричарда, она прикрыла рукой глаза.

— До чего же погано я себя чувствую, Ричард.

— Что с тобой, милая? — Он взволнованно вгляделся в ее лицо.

— Похоже, у меня жар. Не знаю… не знаю, Ричард, смогу ли я поехать с тобой.

— Ну, Анна, нельзя тебе сейчас болеть, никак нельзя. Мы не должны больше разлучаться.

— Ох, не знаю. Кажется, сама судьба против нас, — сказала она.

— Врач еще здесь — тот самый американец, — засуетился Ричард. — Пусть он посмотрит тебя, Анна.

— Когда отходит судно?

— Через час.

— Ты думаешь, доктор сможет вылечить меня за час? Она села на стул и обеими руками обхватила больную голову. Теперь она уже не думала о Ричарде, о радости их встречи. Ее самочувствие на самом деле было ужасным — а ведь ей так редко случалось болеть.

Ричарда охватило беспокойство. Крошка Анна не из тех, кто стал бы притворяться или преувеличивать. Надо поскорее разыскать врача — того, что отвозил Мэдж в Форт-Юкон…

Через десять минут американец был уже в столовой и осматривал Анну. Он смерил ей температуру и показал термометр Ричарду.

— Сто три[3], — сказал он. — Ничего удивительного, что девушка так плохо себя чувствует.

— Черт побери! — пробормотал Ричард. — Значит, ей нельзя плыть со мной?

— Это было бы абсолютным сумасшествием с вашей стороны, — ответил американец, — И вообще, сейчас ей лучше всего лечь в постель.

Джоанна в ужасе посмотрела на Ричарда. Внутри у нее все оборвалось.

— Значит, Ричард, такова моя судьба…

— Черт знает что такое! — воскликнул Ричард. — Не могу же я тебя здесь бросить! Нет, я останусь с тобой.