Негасимое пламя

Дэвид хмурился, глядя на кипу книг, документов, брошюр и статистических исследований, на основании которых он надеялся написать свою обзорную статью. Ему не хватало конкретных доказательств, чтобы ответить на вопрос, каким же образом будет сотворено чудо, доказательств, которые рассеяли бы сомнения любого Фомы Неверующего, убедили бы трудящихся, промышленных магнатов и правительства, что они могут без ущерба для себя согласиться с сокращением производства, вызванного уменьшением капиталовложений в те объекты военного производства, которые уже утратили свое значение.

Раздосадованный тем, что вся эта колоссальная информация далеко не так исчерпывающа, как хотелось бы, он вдруг почувствовал на себе чужой взгляд и быстро вскинул глаза к окну.

На него в упор глядело чье-то лицо — мертвенно-бледное, залитое дождем лицо с испуганными глазами и полуоткрытым ртом.

Дэвид смотрел на человека, человек смотрел на него. Черты лица показались Дэвиду знакомыми, и все же он не узнавал его.

— Мистер! — едва слышный шепот достиг его ушей.

Дэвид встал, резко отодвинув кресло.

— Тони! — крикнул он и вышел за дверь, где бушевали дождь и ветер.

Мальчишка стоял, прижавшись к стене возле окна, и Дэвид, невзирая на его сопротивление, ввел его в комнату.

— Не нужно бы мне приходить! Не нужно бы, мистер. Они следят за мной, а бабка померла, и куда идти, не знаю.

— Конечно, тебе нужно было прийти ко мне, — пытался ободрить его Дэвид. — Успокойся, успокойся. Сними-ка мокрую одежду. Сейчас я дам тебе сухую рубашку и штаны. Ну, а потом расскажешь, что у тебя стряслось. Если, конечно, захочешь.

Тони сбросил мокрую одежду и натянул на себя руг башку и штаны, которые дал ему Дэвид. И рубаха и штаны были слишком велики для его тощей фигуры. Дэвид невольно рассмеялся над нелепым видом мальчика; однако Тони даже не улыбнулся.

С лица его не сходило выражение страха и подавленности. Он потянулся к лежащей на полу мокрой куртке за пачкой сигарет. Достал одну сигарету. Дэвид зажег спичку и, поднеся ее мальчику, смотрел, как дрожит его рука, держащая сигарету. Тони жадно затянулся. Едва только едкий запах дыма коснулся его ноздрей, Дэвид понял, что за сигарету курит Тони.

— Ты опять за старое, — спокойно сказал он.

— Я не хотел этого, мистер, — пробормотал Тони. — Я поклялся никогда не дотрагиваться до них… Пока я был в клинике, я от них отучился. За все то время, что я не был здесь, не выкурил ни одной… Но когда Янк зацапал меня пару недель назад, он заставил меня курить их… Чтобы снова взять надо мной власть…

— Так, так, — машинально пробормотал Дэвид, хотя ничего не понял из того, что говорил Тони.

— Не верите? — с вызовом крикнул Топи и бросил пачку сигарет Дэвиду. — Вот, нате, возьмите! Мне они не нужны, мистер. Обходился и без них. Могу и сейчас обойтись, — если снова удастся уйти в море.

Дэвид поднял с полу пачку сигарет, с любопытством осмотрел ее и положил на стол среди разложенных бумаг.

— Я ведь не прошу помочь мне, — тяжело дыша, проговорил Топи. — Скажите только, что делать… как мне вырваться от них, мистер? Боже мой, прежде я не хо-те" л бросать, а бросил… а теперь вот хочу… Я плохо обошелся с вами, мистер. Убежал из клиники… Но мне пришлось убежать. Полиция привела одного парня… он знал меня, я подумал, что он донесет Янку, где я…

Тони как подкошенный повалился в кресло, которое подставил ему Дэвид, и забился в безудержных рыданиях.

Дэвид включил электрокофейник, чтобы сварить кофе и согреть мальчишку: пусть сначала придет в себя.

Выпив чашку кофе, мальчик немного успокоился и перестал рыдать.

— Итак, ты сбежал? — сочувственно спросил Дэвид в надежде, что Тони продолжит рассказ о своих злоключениях с тех самых пор, как они виделись в последний раз.

Ему и самому, видно, не терпелось выговориться, только бы справиться со страхом, пригнавшим его к Дэвиду.

— Пробрался зайцем на «Димбулу», отплывавшую на Запад, — начал Тони, и глаза его чуть повеселели при воспоминании о тех днях. — Ох, и худо же мне пришлось, мистер! Первые дни ну просто наизнанку выворачивало. А йотом меня нашли двое матросов, хорошие ребята… приносили мне воду, кое-чего из еды. Но однажды ночью я возьми да и вылезь наверх подышать свежим воздухом, тут-то меня и сцапал второй помощник. Говорят, он зайцев издалека чуял… каждый рейс вылавливал парочку, а потом сдавал их полицейским в Фримантле.

— Но я все же везучий, — оживился Тони, вспоминая, как ему повезло, и заговорил быстрее: — Оказался среди палубных пассажиров старик один, увидел, как второй помощник взял меня в оборот, и выдал ему пару ласковых… А потом, хотите верьте, хотите нет, пошел к капитану и сказал, что возьмет меня на свою ответственность, лишь бы меня не выдавали полиции.

Болди потом рассказывал мне: «Я и сам, говорю капитану, в молодости плавал зайцем, сэр, и я, говорю, знаю, что мальчишке просто захотелось понюхать приключений. Нехорошо для мальчишки, если он окажется в тюрьме вместе со всякими уголовниками».