Негатив. Том I

Представитель кафедры кадровых ресурсов внёс данные в экзаменационный лист, а Савелий Никитич распахнул шкаф, в котором висело защитное кожаное облачение. Плащ оказался Матвею узок в плечах, тот едва запахнул его и скрылся в комнатушке, предназначенной для оперирования тепловой энергией.

— Линь, на позицию! — окликнул вдруг меня инструктор, а сам встал у двери со вставкой из закалённого стекла.

Я поднялся из-за парты, и сразу послышался шепоток Бори Остроуха:

— Ну, сейчас будет комедия!

Но тут боров угодил пальцем в небо. Пусть на экзамене и задействовали набор обручей уменьшенного размера, фокусировку выброса сверхсилы я отработал до такой степени, что даже не стал закручивать энергию внутри себя волчком, встал у черты, на выдохе толкнулся вперёд… и выбил девятку.

А большего и не требовалось. Сдал — ну и отлично.

Тем временем, Матвей закончил нагрев чугунных кругов и покинул комнатушку. Экзаменационная комиссия оценила показания термометров, высчитала полагающийся курсанту балл, после чего тот вернул плащ на вешалку и отправился восвояси.

— Линь! — позвал Савелий Никитич, изрядно тем самым удивив. — Подготовь тренажёр для следующего испытуемого. Показания термометров установи в двадцать градусов.

Я понимающе хмыкнул. Ну да — сами по себе чугунные мишени так сразу не остынут, а преподавателям напрягаться и доводить до нужной температуры их принудительно не по чину. Да и зачем, если есть Пётр Линь? Но зато стало ясно, с чего мне вдруг обломился зачёт.

Переступив через порог комнатушки с глухими стенами и смонтированными в противоположном конце помещения чугунными кругами, я обратился к сверхсиле, потянул её в себя вдобавок к уже набранному внутреннему потенциалу и принялся гасить тепловую энергию центральной и ближайшей к ней секций мишени. Сработал Матвей не слишком чисто, с охлаждением в итоге пришлось провозиться никак не меньше трёх минут. Два с половиной миллиона сверхджоулей — как с куста, ещё и воздух к оптимальной температуре привёл.

Когда обернулся, члены экзаменационной комиссии стояли в дверях и с интересом наблюдали за моими действиями.

— Да, коллега, — прочистив горло, сказал представитель института, — вы совершенно правы: объективно оценить уровень фокусировки тепловой энергии у этого курсанта мы не сможем. Только предлагаю не ограничиться записью об аттестации, а выставить средний балл.

— Поддерживаю, — согласился с этим решением завуч.

Савелий Никитич только плечами пожал и скомандовал:

— Короста, на рубеж!

Вот так я до конца дня и работал холодильной установкой. И если поначалу, охлаждать чугунные круги не составляло особого труда, то под конец зачёта даже немного упрел. Вроде, и нагрузка не слишком высокая, и время на отдых давали, но и в ушах зазвенело, и голова кружиться начала. Даже тошнота вернулась. Всё же после полученной от Феди взбучки я ещё окончательно не оправился.

Поэтому и в буфет в отличие от остальных не пошёл, двинулся сразу на улицу. Встал на крыльце, набрал в лёгкие свежего воздуха, прохладного и сырого, сколько смог, постоял так немного. Дурнота отступила, осталась только лёгкая ломота в отбитых рёбрах. Но это пустяки. Пройдёт.

Выглянул из-под козырька крыльца, подставил лицо сыпавшейся с неба мороси, вытер раскрасневшееся лицо. Тогда полегчало окончательно, лоб перестал покрываться испариной, и я даже кожаный плащ поплотнее запахнул.

А минут через десять на улицу потянулись и сокурсники. Федя с Борей прошли мимо, не обратив внимания, не взглянул в мою сторону и Дыба.

— Стройся! — скомандовал он.

Вот тогда-то выскочивший из училища Митя Жёлудь и пихнул в спину.

— Чего на дороге встал, олух? — ещё и буркнул курсант на ходу.

Меня так и перекосило из-за боли в боку, но кидаться вдогонку и пинать с разбега урода не стал. Поквитался с обидчиком иначе, благо это оказалось до смешного просто. Тоненькая корочка льда под подошвой ботинка, только и всего.

Митя всплеснул руками, его ноги взлетели выше головы, а в следующий миг курсант рухнул на спину, да так и замер на булыжной мостовой, будто пришпиленный иголкой жук.

Никто не поспешил на помощь сослуживцу, наоборот — послышались вполне уместные в такой ситуации смешки. Я подошёл, встал рядом, глянул сверху вниз.

— Ты осторожней. А то ещё так убьёшься.

Того, что сослуживцы уловят мизерный выплеск сверхсилы, нисколько не опасался; никто и не подумает даже, что столь слабым воздействием можно хоть чего-то добиться. Я бы и сам не подумал, если б на протяжении трёх часов не охлаждал те клятые чугунные чушки.

— Линь, команда «стройся» дана для всех! — рявкнул старшина.

Я миг помедлил и Мите руку не протянул, встал в строй. Тот сумел подняться с земли только под конец переклички, да и потом ещё долго за поясницу держался. Меня это порадовало, но провернуть подобный трюк с Барчуком не стал даже пытаться. Всё хорошо в меру, да и повторяться в таких делах нельзя. Так и самому подставиться недолго.