Негатив. Том I

С ответом я торопиться не стал. Инга мне тоже нравилось, а как вышло? Две недели её не видел и всё — перегорел. Насчёт же чувств к Нине уверенности было и того меньше. Там я просто с ума сходил, а тут… Всё просто само собой сложилось, наверное. Сначала сложилось, потом развалилось.

Может, так и надо? Может, отпустить ситуацию и перестать страдать ерундой?

— Не знаю, — сказал я в итоге.

— Мужчины! — фыркнула Лизавета Наумовна, как-то на редкость неудачно повернула иглу и сразу сдвинула следующую; внутри будто узлом стянуло что-то. Краски померкли, в глазах засверкало, звуки смолкли и мир заполонила ватная тишина, а потом…

Потом я очнулся из-за поднесённой к носу ватки, смоченной в нашатыре.

— Уф…

— Полежи, полежи, — придержала меня Лизавета Наумовна, осторожно извлекла одну за другой все иглы и убрала их на поднос из нержавеющей стали, затем вытянула перед собой правую руку, полюбовалась на дрожащие пальцы и вздохнула. — Пожалуй, Петя, дело всё же не только в тебе…

После обморока я толком не соображал, мотнул головой и заявил:

— Да вообще не во мне дело! Я даже прощения попросил!

Лизавета Наумовна рассмеялась.

— Я не об этом! Вымоталась за день, сил никаких нет. Руки ходуном ходят. На сегодня закончим, пожалуй.

Я испытал разочарование, и одновременно мне стало совестно.

— Уже девять, а вы со мной возитесь.

— Должен будешь, — отмахнулась Лизавета Наумовна, поднялась и отошла к двери. — Я бы продолжила, пожалуй, но в таком состоянии ничего не стоит ошибиться. Приходи-ка ты в воскресенье часикам к двенадцати. У меня будет утренний приём, после с тобой закончу.

— Как скажете, — ответил я не слишком уверенно, и собеседница причину замечания расценила совершенно правильно.

— Будет тебе заключение, — пообещала она. — Только приходи обязательно.

— Конечно-конечно! — обрадовался я, а оставшись в процедурной один, кое-как оттёр с плеча остатки подсохшей грязи, оделся и вышел в кабинет. Помещение с аппаратами уже пустовало, а в замочную скважину входной двери изнутри был вставлен ключ. Кроме нас — никого.

Лизавета Наумовна разлила по стаканам чай, и я не сдержал удивления:

— Вы домой не идёте ещё?

Та похлопала рукой по стопке медицинских карт, на обложке верхней из которых был нарисован жёлтый кружок.

— Посмотрю, что там у золотых румбов неотложного и пойду. А ты садись чай пить. А то ещё в обморок хлопнешься! Сразу и заключение заберёшь.

Я и в самом деле чувствовал себя не лучшим образом, подташнивало и кружилась голова, поэтому осторожно опустился на стул и сделал глоток горячего сладкого напитка.

— Золотые румбы! И что с ними носятся все только? Нет, они изначально самые мощные — это понятно. Но ведь на пик шестого витка можно вывести любого оператора, который на нём инициацию прошёл!

— Не всё так просто, Петя, — возразила Лизавета Наумовна, не отрываясь от заполнения изготовленного типографским способом бланка. — Вспомни формулу расчёта мощности. Что там в знаменателе?

Я напряг память, потом сказал:

— Модуль разности между номером витка и расстоянием от эпицентра до середины витка.

— И чему равен этот показатель для шестого витка?

Странный вопрос в тупик не поставил, необходимые расчёты провёл в уме.

— Ноль целых пять десятых.

— Правильно, — улыбнулась Лизавета Наумовна, — но в таблицах мощности данное значение устанавливается равным единице. По факту идёт двухкратное занижение входящего потока. Знаешь почему? Я тебе скажу — человек не приспособлен к оперированию такими потоками сверхсилы без весьма и весьма серьёзной подготовки. У тех, кого выводят на пик витка искусственно, банально истощаются ресурсы организма. Но если оператор прошёл инициацию в золотом румбе, его потолок ровно в два раза выше.

— Ого! — охнул я. — Завидую! И не сказать, что белой завистью!

— Все им завидуют, хоть это и глупо.

Я допил чай и спросил:

— А вы на второй разряд сдали уже?

Лизавета Наумовна качнула головой.

— Предзащита в понедельник. Думала, получится хотя бы в воскресенье выспаться, но покой нам только снится. — Она закончила писать и потребовала: — Ну-ка, набери потенциал!

Врач выглядела вымотанной, а под глазами залегли глубокие тени, но я это обстоятельство благоразумно комментировать не стал, втянул в себя четыре сотни килоджоулей и на вопрос о жжении ответил отрицательно. Никого дискомфорта больше не было и в помине.

— Ну и отлично! — успокоилась Лизавета Наумовна и передвинула мне заполненный бланк. — Только не подклеивай в учётную книжку. Предъяви в комендатуре, а после отнеси в институт, я заодно индивидуальную программу выхода на пик витка расписала, без неё с тобой никто работать не возьмётся. И помни — жду в воскресенье!

— Может, вас проводить? — предложил я, убирая его во внутренний карман. — Поздно уже!

— Топай отсюда, провожальщик!

Ну, я и пошёл.

Всю первую половину следующего дня впустую проторчал в училище. Курсанты сдавали технику активного поиска операторов, а мне по этой дисциплине заранее поставили зачёт, вот и скучал в уголочке, да ёжился из-за то и дело долетавших судорог энергетических помех. Даже голова под конец разболелась.