Негде спрятаться. Эдвард Сноуден и зоркий глаз Дядюшки Сэма

Я чувствовал теперь, что можно применять одну из предусмотренных нами стратегий, отвечая уверенно и дерзко на тактику правительства, которое оправдывало такого рода слежку событиями 11 сентября. Я начал опровергать надоевшие и предсказуемые обвинения в наш адрес: что мы ставим под угрозу национальную безопасность, что мы – пособники террористов, что мы совершаем преступление, раскрывая государственные тайны.

Я должен был доказывать, что это очевидные манипуляции государственных чиновников, которых мы поймали на том, чего они стыдились и что портило их репутацию. Подобные атаки не могли удержать нас от дальнейших публикаций, и мы, невзирая на запугивание и угрозы, выполняли свой журналистский долг. Мне хотелось с полной ясностью дать понять: попытки запугивания и демонизации будут тщетными. Несмотря на все нападки, большинство средств массовой информации высказывались в поддержку нашей работы. Это было для меня удивительным, поскольку после 11 сентября (хотя и до этого события) массмедиа в США, как правило, являлись выразителями верноподданнических настроений и преданности правительству и поэтому были враждебны, а иногда и жестко враждебны по отношению ко всякому, кто разглашал его секреты.

Когда WikiLeaks начал публиковать секретные документы, относящиеся к военным действиям в Иране и Афганистане, в частности дипломатическую переписку, со стороны журналистов раздались призывы наказать WikiLeaks, что было достаточно удивительным: сами институты, призванные обеспечивать прозрачность действий власть имущих, не только осуждают, но и пытаются криминализировать один из самых значительных за многие годы актов по восстановлению правды! Вся вина WikiLeaks заключалась в том, что эта организация получила информацию от источника в правительстве и представила ее миру – этим средства массовой информации занимаются от начала времен.

Я ожидал, что и на меня будет направлена враждебность американских средств массовой информации, особенно когда мы продолжили публиковать документы и когда стал очевидным беспрецедентный масштаб утечки. Я сам нередко выступал с резкой критикой периодических изданий и многих их руководителей и, по моему рассуждению, естественным образом становился магнитом для их агрессивных нападок. Но оказалось, что у меня немало друзей в традиционных средствах массовой информации. Работу большинства из них я в прошлом часто, публично и беспощадно критиковал. Можно было ожидать, что они накинутся на меня при первой представившейся возможности, однако эта неделя после наших публикаций показала совершенно противоположное, причем одобрение высказывалось не только в виртуальных беседах со мной.

В четверг, на пятый день пребывания в Гонконге, я пришел в номер Сноудена, и он сразу же сообщил, что у него «немного тревожные» новости. Устройство, установленное у него в доме на Гавайях, где он жил со своей девушкой, подключенное к Интернету, зафиксировало, что к нему приходили два сотрудника АНБ – сотрудник кадровой службы и «офицер полиции» – и искали его.

Сноуден был почти уверен, что это означает, что АНБ идентифицировало его как возможный источник утечки, однако я отнесся к его подозрениям скептически.

«Если бы они думали, что это вы, они бы послали орды агентов ЦРУ, а может быть, и отряд полиции особого назначения, а не одного офицера АНБ и сотрудника по кадрам».

Я считал, что это была рутинная процедура для случаев, когда сотрудник АНБ отсутствует в течение нескольких недель без объяснения причин. Однако Сноуден предположил, что такой визит был намеренно незначительным, чтобы не привлекать излишнего внимания, или же он являлся попыткой отыскать и конфисковать улики.

Что бы ни означали эти новости, они лишь подчеркивали необходимость быстро подготовить статью и видеоматериал, в котором мы раскрыли бы личность Сноудена как источника разоблачительной информации. Мы были уверены, что мир должен впервые услышать о Сноудене, его действиях и мотивах от него самого. Нельзя допустить, чтобы это было сделано в ходе направленной против него кампании правительства США, когда он будет вынужден прятаться или будет заключен в тюрьму и не сможет говорить сам за себя.

В наши планы входило опубликовать еще две статьи, одну на следующий день, в пятницу, другую через день, в субботу. Тогда в воскресенье мы смогли бы дать большой материал о Сноудене, сопроводить его видеоинтервью и текстом этого интервью с вопросами и ответами, которые мог бы подготовить Юэн.

Лора провела предшествующие сорок восемь часов, редактируя видеопленку с первым интервью Сноудена мне, которое, по ее мнению, было слишком подробным и вместе с тем слишком фрагментарным, поэтому его нельзя было пускать в таком виде. Она хотела сейчас же начать записывать новое интервью, более короткое и сфокусированное на определенных вещах, и составила список примерно из двадцати конкретных вопросов, которые я должен был задать Сноудену. Пока Лора настраивала камеру и усаживала нас для съемки, я набросал еще несколько вопросов от себя.