Негде спрятаться. Эдвард Сноуден и зоркий глаз Дядюшки Сэма

Первым делом я вошел в Интернет в надежде, что увижу там Сноудена. Через несколько минут он появился в чате и сообщил мне следующее: «Со мной все хорошо. Я нахожусь в безопасном доме. Не знаю, правда, насколько он безопасен и как долго я здесь пробуду. Мне придется переезжать с места на место, у меня нет постоянного доступа в Интернет, и я не знаю, как часто смогу выходить в Сеть».

Было ясно, что он не хочет раскрывать свое местонахождение, да я и не особенно стремился это выяснить. Я понимал, что мои возможности участвовать в его игре в прятки весьма ограничены. Сейчас он был самым разыскиваемым лицом, на которое охотилось самое сильное и влиятельное правительство в мире: США уже потребовали от властей Гонконга ареста Сноудена и его выдачи.

Наш разговор был короток и сумбурен. Мы выразили надежду, что останемся на связи. Я пожелал ему удачи.

Придя в студию для интервью на ТВ-шоу Morning Joe и Today, я сразу заметил, что тон вопросов существенно изменился. Вместо того чтобы разговаривать со мной как с журналистом, располагавшим информацией, ведущие шоу обозначили в качестве мишени своих реплик Сноудена, прятавшегося теперь где-то в Гонконге. Американские журналисты вновь выступили в привычной для себя роли слуг правительства.

Главной темой вновь стало не давление на журналистов со стороны Агентства национальной безопасности, а история о том, что работавший на правительство американец «предал» свои обязательства, совершил преступление и «сбежал в Китай».

Мои ответы ведущим шоу Мике Бжезинской и Саванне Гатри были желчными и злыми. После нескольких недель постоянного недосыпания я не мог бесстрастно реагировать на критику в адрес Сноудена, которая сквозила в их вопросах. Я считал, что журналисты должны поддерживать, а не превращать в преступника человека, который, не в пример многим за предшествующие годы, приоткрыл завесу над многими тайнами обеспечения национальной безопасности страны.

После нескольких дней бесконечных интервью, которые последовали за этими двумя, я понял, что мне пора уезжать из Гонконга. Оставаясь здесь, я уже не смогу увидеть Сноудена или как-то помочь ему. Я был опустошен физически, морально и психологически.

Я хотел вернуться в Рио и подумывал о том, чтобы лететь через Нью-Йорк, остановиться там на один день и дать несколько интервью, показав всем, какой информацией владею и что могу сделать. Однако мой адвокат отговорил меня от этой затеи. Он доказывал, что нет смысла идти на риск в играх с законом такого рода, хотя бы до тех пор, пока мы не поймем, как намерено реагировать правительство. Он сказал: «Вы только что способствовали утечке самого большого объема информации о национальной безопасности в истории США и открыто заявили об этом на ТВ. Теперь ехать в США можно только тогда, когда мы будем иметь представление о возможной реакции Министерства юстиции».

Внутренне я противился этим опасениям. Я предполагал, что администрация Обамы не станет арестовывать журналиста в процессе освещения столь важного события. Но у меня не было сил спорить или идти на риск без чьей-либо помощи. Поэтому я попросил коллег из газеты Guardian заказать мне билет в Рио через Дубаи, подальше от США. На этот момент, подумалось мне, я сделал достаточно.

Глава 3. Собрать все

Собранный Эдвардом Сноуденом архив документов ошеломлял как по размеру, так и по широте охвата. Даже меня, человека, который потратил годы на написание материала об опасностях, связанных с секретной слежкой в США, шокировала масштабность материала, особенно из-за того очевидного факта, что спецслужбы действуют слишком безответственно и тайно, а их действия никто не ограничивает.

Те, кто воплощал в жизнь тысячи описанных в архиве операций слежения, явно не ожидали, что о них узнает общественность. Многие из них были направлены на американское население, но под массовую слежку американских спецслужб также попали десятки стран на планете, включая дружественные США демократические государства – Францию, Бразилию, Индию и Германию.

Архив Сноудена был отлично организован, но из-за размера и сложности его было чрезвычайно трудно обработать. Практически каждому подразделению АНБ принадлежал десяток тысяч документов, и, кроме того, в архиве содержались файлы, полученные от дружественных иностранных спецслужб. Документы датированы недавними числами: большая их часть относится к 2011 и 2012 годам, многие к 2013 году. Некоторые даже составлены в марте и апреле этого года[7], то есть принадлежат к периоду всего за несколько месяцев до того, как мы со Сноуденом встретились в Гонконге.