Негде спрятаться (ЛП)

Как будто обнаружила спрятанное сокровище.

Она прочитала некоторые из нацарапанных посланий:

Мейбл Мейбл большая, как конюшня,

Закончила трапезу

Тогда она съела стол.

Я думаю, что никогда не увижу...

свои ноги!

Подкожный жир. Бла бла бла

Это не весело

весить тонну,

Это совсем не весело.

Понадобится кран

размером с поезд.

Чтобы поднять меня, если я упаду.

Мертвее – значит беднее.

У меня нет детей,

Ни Мэри, ни Билла.

Это и к лучшему.

У меня нет детей,

ни Бонни, ни Джима.

Если бы у меня были дети.

я бы их съела.

Вингл Вангл

Висит и болтается.

Почему я?

Джиллиан больше не читала. Она захватила с собой фотоаппарат, намереваясь сфотографировать все, что ей может показаться интересным в доме. Но воспоминания о мучениях этой женщины были ей ни к чему.

Она ушла, не став исследовать остальную часть дома.

Все было бы хорошо, - думала Джиллиан по дороге домой, - если бы эта женщина не испачкала стены и потолок таким унылым дерьмом.

А чего ты ожидала? Тетка покончила с собой. Тебе повезло, что ты не нашла что-нибудь намного хуже.

Печально.

И в то же время интересно.

Прокрасться таким образом, выведать что-то про ее жизнь.

В следующий раз не выбирай чертово место самоубийства.

В следующий раз?

Она хотела снова почувствовать себя так, как чувствовала до того, как мрачные рисунки и сообщения все испортили.

На следующий день Джиллиан позвонила Джону по телефону.

- Угадай, что я сделала, - сказала она.

- Закончила мою работу по истории?

- Я заглянула в дом Мейбл.

- Ну конечно.

- Я хотела посмотреть, что она там везде написала.

- Ага. И что ты там нашла?

- Она была толстой. Дирижабль. Видимо, это и свело ее с ума настолько, что она покончила с собой.

- Я знал, что ты туда не ходила. Ты шутишь? Мейбл была просто кожа да кости. Папа сказал, что она была похожа на одну из тех фотографий, на которой изображены выжившие в Освенциме.

- Это невозможно.

- Эй, она всегда была такой. Я часто ее встречал. Когда поворачивалась боком, просто исчезала.

- Не может быть.

- Спроси кого угодно.

Это откровение поразило Джиллиан. Она никак не могла прийти в себя. Хотя проблема Мейбл, конечно, казалась трагичной, она чувствовала себя так, словно сделала удивительное открытие.

Что, если каждый дом хранит странные секреты?

И даже если это не так, было бы волнительно пробраться в дом и исследовать его.

В ту ночь, после того как родители легли спать, Джиллиан проникла в дом Ральфа и Хелен Норрис, друзей ее родителей, которые поехали в Лас-Вегас на выходные.

Она чувствовала безумный страх и возбуждение.

Джиллиан обыскала их шкафы и ящики. И хотя не сделала никаких поразительных открытий, это не имело значения. Все, что имело значение, - это быть там.

Она попробовать их кровать.

Сфотографировала и описывала каждую комнату.

Что еще? Она не была готова уйти. Ещё нет.

Джиллиан пила холодное пиво и ела картофельные чипсы за кухонным столом, сидя в темноте, с трудом сглатывая из-за колотящегося в груди сердца.

Все еще не желая уходить, пошла в хозяйскую спальню. Там стояла огромная углубленная ванна. Она наполнила ее, разделась и залезла внутрь. Если не считать тусклого света из окна, в ванной было темно.

Не могу поверить, что я это делаю, - подумала она. - Я, наверное, спятила. Что, если они придут домой и застанут меня голой в своей ванной?

Привет, ребята. Я - Златовласка.

С дрожащим смехом Джиллиан опустилась в глубокую горячую воду.

Опыт с Норрисами стал началом чего-то большого. Событием, изменившим жизнь. Началом серии приключений, которые привели к странному виду зависимости. Это пробудило в ней страстное желание проникать в самые сокровенные тайны чужих домов. Делая это, Джиллиан испытывала огромное чувство удовлетворения. Удовольствие, которое было почти сексуальным.

Но самым ярким моментом всего этого - вишенкой на вершине пресловутого торта - стало купание в ванне Норрисов. После этого ритуальное омовение становилось кульминацией каждого ее вторжения.