Негламурное ток-шоу

— А у меня подруга была, — Паша крепко прижал меня к себе. — Но я с ней расстался.

— А я спала с одним проходимцем, Мишей звали…

— Бывает! — Павел рассмеялся. — С Радиком тоже спала?

Я вздрогнула, о нем мы заговорили впервые за последнюю неделю.

— Чего молчишь?

— Один раз, — я вздохнула. — Полгода назад, потом уехала. Он в Варшаве живет, вместе с отцом и моей матерью…

— Ты думаешь, это он на почве ревности?

— Не знаю, — я в темноте пожала плечами. — Но он что-то бормотал, как раз тогда, когда ты нас видел, что не может меня забыть… Да и мама моя говорила, что странный он…

— Ну, тогда все понятно, — Павел встал и протянул мне руку, чтобы помочь подняться. — Если ты, конечно, от меня ничего не скрываешь…

Павел прижал меня к себе и шепнул на ухо:

— Ты ничего от меня не скрываешь? Точно?

Я замерла.

— Нет, — я решила ничего не рассказывать Павлу ни о Маше, ни о ток-шоу, мне было стыдно. Может, рассказать ему, что меня подозревают в двойном убийстве? Тогда Павел точно на мне женится… Я усмехнулась.

Или рассказать, что я до сих пор жду, что за мной придут и пригласят в камеру? Правда, чем больше времени проходит, тем спокойнее я становлюсь, видимо, Олег все-таки не успел передать мое дело, или оно просто исчезло вместе с другими делами, которыми он торговал.

— Вот и замечательно, моя дорогая девочка, — я почувствовала, как Пашины губы коснулись моей шеи. — Никогда мне не лги, прошу. Я больше не вынесу ложь, понимаешь?

Я молча кивнула, но он все понял. Обнявшись, мы вернулись в номер. Паша заснул, а я еще долго не могла уснуть и все думала, правильно ли я поступила, ничего не рассказав ему о Маше и Максиме? Промучившись сомнениями до утра, я решила не ворошить прошлое и все оставить как есть.

15 июля

— Помоги мне составить генеалогическое дерево, — попросила я Пашу. Мы завтракали на балконе и смотрели на море.

— Ладно, а зачем это тебе?

— Ну, вдруг я «голубых кровей» и тебе не будет стыдно со мной появляться в высшем свете?

Павел от души рассмеялся и взъерошил мне волосы.

— Ты никогда не была блондинкой? Мне кажется, тебе пойдет!

Я поежилась.

— Ну, поможешь?

— Конечно, в принципе очень интересно узнать, кто были твои предки. Согласен.

Павел вытащил сотовый и кивнул мне:

— Говори, кого из родственников ты знаешь.

— Прямо сейчас? — я поперхнулась апельсиновым соком.

— А чего тянуть? — Павел прижал сотовый плечом и приготовился писать карандашом на утренней газете. — Привет, — он обратился к неизвестному мне собеседнику. — Это Павел Смирнов, скажи, Валера до сих пор занимается генеалогией? Да, да, вот помощь нужна. Отлично. Лиза, диктуй, — он кивнул мне, и я прошептала.

— Тетин Анатолий Васильевич, это мой отец. Он всю жизнь прожил в моем родном городе. И дед мой прожил там же. Но зато у деда был родной брат, имени, правда, не знаю, так вот он вроде в войну на территории Германии остался. Скорее всего его там и убили. Мама моя, в девичестве Николаева Ольга Федоровна, из Самары. Там у нее вся родня, она говорила, что в родне купцы были, но советская власть всех уравняла. Отец родился двадцать третьего мая сорок восьмого года, умер четыре года назад, а мать родилась в пятьдесят пятом, тринадцатого сентября.

— Понятно, все. — Павел продиктовал все, что я ему сказала, и положил сотовый в карман халата. — Ну, сделают, что могут. Как ты понимаешь, данных не слишком много. Кстати, не хочу тебя расстраивать, но нам пора назад. У следствия есть к тебе много вопросов, но ты не бойся, я дам тебе своего адвоката, так что тебя не обидят. И самое плохое — из Варшавы вызвали твою мать и ее мужа, они уже в Москве.

Я громко ойкнула и закрыла лицо руками.

— Держись, я помогу, чем смогу! — Павел притянул меня к себе и поцеловал.

17 июля

— Почему ты нам сразу же не позвонила? — мать рыдала, кажется, три часа подряд. Вадим сидел неподвижно, бледнее смерти и даже не смотрел в мою сторону. — Как такое могло случиться? Что между вами произошло?

Я молча держала ее за руку. Мы были в кабинете следователя, за мной стоял Пашин адвокат и демонстративно изучал потолок.

— Здравствуйте, — в кабинет зашел полный мужчина с густой, вьющейся шевелюрой. — Я старший следователь, Алексей Ильич. Все собрались?

— Адвокат Елизаветы Бурковой Андреев, — представился мужчина и пожал следователю руку.

Вадим поднял на меня ненавидящий взгляд и усмехнулся.

— От нас защищаешься?

Я промолчала, пожалев мать.

— Гражданка Буркова, какие отношения связывали вас и Радиона Прачешку?

— Никакие, — я начала было объяснять, но меня мягко прервал адвокат Андреев. — Алексей Ильич, Буркова только что из больницы, она перенесла тяжелейшее нервное потрясение, позвольте я все объясню за нее?

Нам три часа морочили голову, измочалив так, что в конце беседы я уже едва дышала. Я ни в чем не признавалась, о единственной ночи с Радиком молчала и отвечала односложно. Мать все время ревела, а Вадим безмолвствовал, словно немой.

— Все свободны, — следователь подписал нам пропуска, и мы вышли в коридор.