Негласные войны. История специальных служб 1919–1945. Книга первая. Условный мир

Советский Союз вел оперативную разведку в Маньчжурии силами 4-го отдела штаба Особой Дальневосточной армии (с 1930 года — Краснознаменной), который открыл на сопредельной территории несколько резидентур для сбора информации и сформировал “Особую группу № 100” для выполнения диверсионных задач. К сожалению, к началу января 1934 года выяснилось, что агентурный аппарат этих разведорганов сильно засорен. Японцы раскрывали советских агентов, силами местной полиции арестовывали их, перевербовывали и депортировали в СССР в качестве двойников, внедряя таким образом в советскую военную разведку. Проведенное Особым отделом углубленное расследование причин и последствий этих провалов установило крайне низкий уровень подготовки направляемых на загранработу сотрудников, отсутствие убедительных легенд и абсолютно безответственное отношение руководства 4-го отдела к требованиям конспирации. Например, при прохождении минно-взрывной подготовки на базе Амурской флотилии будущие нелегалы носили форму сухопутных войск, сразу же выделявшую их на фоне окружающих моряков. Многие из них были знакомы между собой, ходили в гости друг к другу и вообще не делали секрета из предстоящей закордонной работы, уповая на то, что находятся среди своих. В результате подобных случаев расконспирирования система оперативной и тактической военной разведки в Маньчжурии оказалась полностью разрушенной.

Иным было положение в стратегической разведке. В 1929 году руководство Разведупра поставило перед сотрудниками китайского направления четыре основные задачи:

— срочное восстановление утраченных контактов с оттесненными вглубь страны коммунистами;

— повышение качества добываемой информации о Чан Кайши, Гоминьдане и курсе нанкинского правительства, позволяющей принимать обоснованные политические решения;

— восстановление разрушенной после закрытия в апреле 1929 года советских консульств системы оперативной радиосвязи;

— возобновление текущей военной разведки.

Для решения этих вопросов в Китай отправились несколько агентурных групп, общее руководство которыми осуществлял резидент “Алекс”. В ряде источников утверждается, что под этим псевдонимом “Алекс” скрывался А. А. Розенталь (Борович), но это неверно. Хотя этот разведчик действительно использовал псевдоним “Алекс” и тоже работал в стране, в рассматриваемый период он находился на нелегальной работе в Европе, а в 1931 году перешел на службу в ВСНХ. В Китае Розенталь появился лишь в апреле 1936 года и под фамилией Лидов до лета 1937 года работал помощником заведующего отделением ТАСС в Шанхае. “Алексом”, о котором идет речь в данном случае, являлся известный разведчик А. П. Улановский (Хаскелевич).

А. П. Улановский

Рихард Зорге

Зорге, Борович и радист, немец Иозеф Вейнгартен (“Вили”, “Вилли”) прибыли в Шанхай в январе 1930 года. К лету, после окончания периода становления организации и обрастания связями, “Алекс” убедился в полной готовности нового сотрудника к самостоятельной работе. Зорге явился в германское генеральное консульство с рекомендательными письмами из Берлина от пресс-службы МИД, помогшими ему войти в местные журналистские и дипломатические круги. Неоценимую помощь оказала известная своими левыми убеждениями и связями с индийскими социалистами американская журналистка Агнесса Смедли. Возможно, самым ценным ее подарком оказалось знакомство разведчика с японским корреспондентом газеты “Асахи” Ходзуми Одзаки, будущим активным участником не только шанхайской, но и токийской нелегальной резидентуры “Рамзай”. В мае 1930 года Зорге выехал в Гуаньчжоу и под журналистским прикрытием совершил оттуда несколько “исследовательских” поездок по южным районам страны. В начале 1931 года он должен был передать руководство группой “Полю”, вместе с “Джоном” прибывшему ему на смену, однако фактически это произошло лишь в декабре 1932 года.

Ходзуми Одзаки