Читаем Негласные войны. История специальных служб 1919–1945. Книга первая. Условный мир полностью

С осени 1933 года резидент уже, без сомнения, находился в разработке у абвера. Все началось с проведения оперативной проверки показаний, полученных германскими контрразведчиками на допросе арестованного в Штеттине некоего Хельмута Цульке, оказавшегося польским разведчиком Вальтером Кудзерским. Он сообщил о непонятных контактах Сосновского с послом Польши в Берлине Казимиром Зелинским, что позднее было подтверждено по другим независимым каналам. Резидент “Ин. 3” знал о проводившихся в отношении него мероприятиях от умиравшей в монастыре бывшей любовницы Мари де Ками. В абвере не сомневались в принадлежности Сосновского к спецслужбе противника, однако вначале его считали не заслуживающим пристального внимания легковесным и поверхностным разведчиком. Контрразведчики фактически игнорировали его до момента, когда перевербованный немцами польский разведчик подпоручик Гриф-Чайковский случайно увидел в фотолаборатории “легальной” резидентуры негативы добытых агентами ротмистра документов. После этого абвер не на шутку встревожился и начал разрабатывать его совместно с гестапо. Ключ к Сосновскому подобрали с помощью опять-таки женщины, Леа Розы Крузе, выбравшей себе экзотический сценический псевдоним Леа Ньяко. Привлечение ее к агентурной работе в декабре 1933 года являлось грубой ошибкой, поскольку личные качества этой женщины прямо-таки вопиюще противоречили элементарным требованиям к секретному агенту, находящемуся на прямой связи с резидентом. Объяснить такое легкомыслие Сосновского можно, пожалуй, лишь тем, что до сих пор все женщины-источники не причиняли ему сколько-нибудь серьезные неприятности, и поляк явно уверовал, что такое же везение будет продолжаться и в дальнейшем. Однако то, что успешно удавалось с дамами из высшего общества, не сработало в отношении авантюристки-танцовщицы. Она не собиралась делить своего любовника ни с кем, а вербовка лишь дала ей желанные рычаги воздействия на поляка, хотя тот наивно полагал, что дело обстоит как раз наоборот. Смесь ревности и страха привела Ньяко в абвер.

Разработкой Сосновского занялся сотрудник контрразведки капитан-лейтенант Рихард Протце, под легкомысленной внешностью поляка с удивлением обнаруживший серьезного и крайне результативного разведчика. Тем временем Леа даже после признания в вербовке еще долго не могла выбрать сторону, на которой ей следует находиться, и попеременно то информировала немцев о действиях польского резидента, то каялась ему в своем предательстве и окончательно запутала всех. Разведчик доложил в Варшаву о странном поведении агента и в январе 1934 года получил приказ о срочной эвакуации, но самоуверенно счел эту меру преждевременной, поскольку все еще надеялся переиграть абвер и не только уцелеть самому, но и спасти свою агентурную сеть. Вскоре предавшая Сосновского Леа в очередной раз предала немцев и сообщила ему о неминуемом аресте. Резидент успел предупредить об опасности трех своих источников, до сих пор остающихся неизвестными, и они скрылись в Польше, однако остальные участники сети были расшифрованы. 27 февраля после выступления Леа Ньяко в престижном зале Роберта Шумана Сосновский пригласил ее с друзьями к себе на вечер, чтобы отметить успех танцовщицы. Там их всех арестовало гестапо и немедленно начало следствие по делу.

Рената фон Натцмер безуспешно пыталась свалить всю ответственность на Бениту фон Фалькенхайн. Тем временем брак Бениты был признан недействительным, ее судили под девичьей фамилией фон Берг, и тогда Сосновский попытался спасти своей агентессе жизнь, для чего собрался срочно развестись со своей женой и жениться на ней. Это позволило бы ей автоматически приобрести польское подданство и избежать смертного приговора, но Гитлер лично запретил этот брак. 16 февраля 1935 года Ренату фон Натцмер и Бениту фон Берг демонстративно расстреляли прямо на глазах ротмистра, приговоренного, как и Ирена фон Иена, к пожизненному заключению. В апреле 1936 года бывшего резидента обменяли на семерых (по другим данным, двоих) захваченных поляками немецких агентов.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Разведка и Кремль. Записки нежелательного свидетеля
Разведка и Кремль. Записки нежелательного свидетеля

Почти четверть века назад, сначала на Западе, а затем и в России была опубликована книга гроссмейстера сталинской политической разведки Павла Судоплатова «Разведка и Кремль. Записки нежелательного свидетеля». Это произведение сразу же стало бестселлером. Что и не удивительно, ведь автор – единственный из руководителей самостоятельных центров военной и внешнеполитической разведки Советского Союза сталинской эпохи, кто оставил подробные воспоминая. В новом юбилейном коллекционном издании книги «Разведка и Кремль» – подробный и откровенный рассказ Павла Судоплатова «о противоборстве спецслужб и зигзагов во внутренней и внешней политике Кремля в период 1930–1950 годов» разворачивается на фоне фотодокументов того времени. Портреты сотрудников и агентов советских спецслужб (многие из которых публикуются впервые); фотографии мест, где произошли описанные в книге события; уникальные снимки, где запечатлены результаты деятельности советской разведки – все это позволяет по-новому взглянуть на происходящие тогда события.

Павел Анатольевич Судоплатов

Детективы / Военное дело / Спецслужбы