Негласные войны. История специальных служб 1919–1945. Книга первая. Условный мир

Эта многолетняя соперница Германии на протяжении долгих лет являлась самой мощной державой континента в политическом, экономическом и военном отношениях, однако в предвоенное десятилетие ее положение заметно пошатнулось. Особенно болезненно сказались на нем даже не кризис и последовавшая депрессия, а внутренняя нестабильность и отсутствие политической воли у высшего руководства. Франция была и оставалась великой державой, но немцы планомерно теснили ее во всех областях, в том числе и в разведывательной. Во второй половине 1930-х годов германская разведка сумела составить достаточно полную картину организации французской армии, ее вооружения, стратегических и тактических концепций, выявила методы использования авиации и установила степени мобильности ВВС и системы ПВО. Главным образом это явилось следствием успешной радиоразведки и вскрытия кодов и шифров, с безопасностью которых во Франции дело обстояло очень плохо. Ввод вермахта в демилитаризованную Рейнскую область в 1936 году позволил продвинуть немецкие радиоразведывательные посты дальше на запад и значительно облегчил осуществление перехватов, но самым уязвимым в этом отношении регионом оказались французские колонии. Там новые шифры проходили обкатку перед утверждением для использования в Европе, и этот период оказался поистине кладезем информации для ФА, абвера и СИМ. Французы позволяли себе многочисленные ошибки и использование “сырых” кодов и шифров, поскольку не опасались криптоаналитиков местных африканских или азиатских государств, а о возможности организации там немецких или итальянских постов подслушивания почему-то не подумали. Подобное легкомыслие повлекло за собой печальные последствия. К 1938 году ФА, “Ши” и “Перс. Ц” читали радиообмен по крайней мере 15 посольств Франции в разных странах мира. Британская радиоразведка с 1915 по 1935 годы тоже была в курсе всей дипломатической переписки французов, а потом просто прекратила этим заниматься ввиду утраты интереса и сосредоточении криптоаналитических ресурсов на других направлениях.

С 1936 года страна стала первоочередным объектом заинтересованности абвера. Военное руководство поставило перед ним вполне конкретную задачу подготовки к войне с Францией, что позволило Канарису предельно четко сориентировать свою службу. Бывший начальник разведывательного отдела абвера (Абт-I) Ганс Пикенброк впоследствии вспоминал, что работать против Франции, несмотря на профессионализм ее контрразведки, оказалось довольно просто. В стране почти полностью отсутствовал пограничный контроль, поэтому обычно сложная и рискованная процедура проникновения нелегалов на глубокое оседание не представляла в данном случае никаких затруднений. Аналогичным образом обстояло дело и с обеспечением курьерской связи. Приобретение источников информации не представляло во Франции слишком сложную проблему. Местное офицерство не обладало присущей англичанам кастовой замкнутостью, и полезные контакты завязывались в его среде достаточно легко. В обществе широко распространилась коррупция, а материальная заинтересованность во все века являлась самой надежной основой для вербовок, и французы отнюдь не представляли исключения из этого правила. От военной контрразведки, например, ускользнул факт утечки данных о некоторых участках укреплений знаменитой “линии Мажино”. По правительственному заказу их строили частные фирмы с заметно менее жестким режимом секретности по сравнению с государственными предприятиями, и немцы в полной мере сумели использовать это послабление. Крайне негативно отразилось на защите информации о линии и широкое привлечение на строительство ее сооружений иностранной рабочей силы, доля которой периодически достигала 45 %[249]. Понятно, что эти люди имели существенно меньше стимулов для сохранения в тайне доступных им сведений об обороне Франции. Немецкие оценки вполне разделяли и разведчики других государств. Например, в отчете Французского бюро швейцарской разведки утверждалось: “Французы болтливы и беззаботны, они рады поговорить о том, что знают. Французские пограничники не всегда воспринимают свою работу всерьез: они допускают множество ошибок, из которых мы извлекаем выгоду”[250].