Негласный обмен (СИ)

Мэйтиу вздёрнул брови, резко покраснел и протянул вторую ладонь, показав горсть ягод, фыркнул:

— Только так.

Я растерянно моргнул — вряд ли ягодный сок будет достаточно чётким, но попытка не пытка. Больше ничего цветного не видать.

Я не стал вставать, прислонился спиной к дереву, вытянув ноги и не обращая внимания на утомляющую меня злость Мэйтиу (причём, поскольку он явно ещё не понял, что я подменыш, причины от меня всё ещё ускользали), быстро зачиркал по пергаменту, пытаясь сосредоточиться на основном. И Мэйтиу, и Лиадэйн Аеринн слишком эмоционально реагировали, слишком часто прыгали с темы на тему, чтобы дать их осмыслить. Не передать никакими словами, как я устал от этого и насколько скучал по куда более понятной манере Этайн.

Мэйтиу переступил с ноги на ногу и зашипел:

— Я тут почти свой, ясно? Дюллюхан Иллим меня принял!

И в этот момент до меня дошло. Я зачеркнул уже написанное (сок действительно удалось сделать ярко-красным, но, как заставить его быть гуще, я не придумал, потому зачёркнутое расплылось пятном) и вывел новое: «Как родного?»

Скорее всего, это звучало довольно наивно, но я не смог придумать достаточно подходящего короткого выражения. Сначала я хотел написать «семью», но понял, что, возможно, у фейри это понятие не в ходу, слишком мало у меня было знаний про жизненный уклад.

Мэйтиу наклонился к листу, и на его лице отразилась растерянность. Не угадал? Но он так эмоционально среагировал на то, кем я был по крови, что невольно возникла эта мысль.

Я вернул лист себе на колени и быстро продолжил писать, проткнув другую ягоду и капнув нечаянно соком на верхнюю часть листа.

— Ну, не то чтобы, но признал… Ты смеёшься надо мной, что ли? — подозрительно уточнил он.

Я поспешно помотал головой, не отрывая взгляда от бумаги. Кажется, выглядит достаточно дружелюбно, чтобы его не разозлить.

Очень уж он вспыльчивый, но, наверное, логично, что он везде видит подвох. Но мне чем-то это понравилось. Он живой. Эмоциональный, активный, дерзкий. Не опустошённый, не мертвец, как я опасался.

— Короче, не думай, что что-то значишь, — буркнул Мэйтиу, скрестив руки на груди.

Я в ответ протянул ему лист.

«Я твой подменыш. Мне кажется, тебе стоит знать. Если тебе вдруг понадобится, ты можешь вернуться, у нас тебя хорошие родители. Если хочешь, я могу помочь»

Мэйтиу читал медленно, и его лицо сначала отразило недоумение, а потом, внезапно, страх. Он оглядел меня более внимательно, будто сравнивая, и в этот раз я не отвёл глаза.

— И ч-что? — он покраснел.

— Я н-не… Меня всё устраивает!

В момент запинки он впервые показался чем-то немного похожим на Этайн, но уже к концу предложения это сходство вновь улетучилось. Мэйтиу отпихнул лист, и я успел вовремя его подхватить, вернувшись к перу.

— Я не слабак, — вспыхнул он, и я просто помотал головой. Как же сложно так общаться.

Он сердито на меня уставился, а я быстро начал рисовать, стараясь не испытывать терпение. Может, ему и не нужно, но моя совесть будет чиста. Мэйтиу смотрел — и, вопреки опасениям, ждал.

Может, этот обмен получился достаточно честным.

Карта получалась довольно примерной и схематичной, я не очень понимал, как их рисовать, как рассчитывать расстояние, потому по памяти воспроизвёл то, что показал мне Айомхэйр — Мэйтиу казался смышлёным, если уж я разобрался, то он, наверное, даже лучше справится. Я-то в лесу, считай, и не жил. Отдельную схему под расположение дома пришлось рисовать тщательнее.

«Если захочешь, если тебе будет надо, то можешь туда обратиться. Возьми, пожалуйста»

В этот раз лист я отдал вместе с пером. Мэйтиу фыркнул и его брезгливо выкинул, бегло глянув на пергамент — а потом, уцепившись руками за ветвь, подтянулся и полез наверх, оттуда скрывшись куда-то в ветвях.

Я запоздало понял, что карту он всё-таки забрал и, вздохнув, поднялся на ноги, запрокинув голову. Небо сквозь ветки почти не проглядывалось.

Кажется, здесь мне больше нечего делать.

========== Глава 15. Этайн ==========

Темнота.

Проблеск — испуганно тараторящая Миндль, чьи-то руки, попытки привести меня в чувство. Картинка смазалась, и сложно было сказать, что именно произошло.

Вновь темнота.

Руки и ноги не слушались, не шевельнуться, когда кто-то вновь и вновь пытается схватить, не отпускает, когти впиваются в кожу, рвут. Плечо горит, но рука едва двигается, чтобы попытаться его прикрыть.

Или — всё-таки бегу по лесу, но падаю и не могу даже на миллиметр отползти, беспомощно царапаю землю.

«Папа, я собрала!»

Паук слишком огромен, и у него точно больше восьми лап, но он свисает именно с того дерева, с которого я только что стряхнула последние яблоки, а я вновь лишь замираю. Открываю рот, не могу двинуться, с губ — ни слова, просто покорно жду, пока папа не оборачивается.

«Мама!»

С криком вскакивая посреди ночи, когда что-то бьётся в окно, будя Даина и весь дом, брат закрывает плотнее ставни, мама кинулась на улицу отгонять, я — стою на кровати, сбросив одеяло и прижимая руки к груди, пока Даин с молчаливой мольбой не стягивает меня оттуда.