Негодяи

– Чуи, Рашель и Бинк тоже похлопочут, – поправил его Хан. – И ты тоже, если действительно хочешь получить свою долю.

– Как не хотеть, – отозвался игрок, нацепив на лицо одну из коронных масок невинности. – Мы же старые друзья, забыл? И мы знаем, как сделать свою работу хорошо. Кстати, еще кое-что, – он поднял палец, – пока я не забыл. Если все пойдет по плану, я хочу вместо своей доли получить файлы с компроматом.

Хан вытаращил глаза:

– Чего-чего ты хочешь?

– Ты расслышал, – сказал Лэндо. – Я знаю парня, который выложит за них кругленькую сумму.

– У нас даже криодекса нет для подобной сделки, – напомнил ему Хан.

– Клиента это не заботит, – заверил его Калриссиан. – Но вопрос деликатный. Будет лучше, если переговоры буду вести я один, а не вся честная компания.

– Угу, – кивнул Хан, когда все кусочки мозаики сложились вместе. – И который это из хаттов?

Лэндо скис и неохотно раскрыл карты:

– Дурга, если тебе так уж интересно. Он все никак не простит Ксизору и «Черному солнцу» то, что случилось на Илизии [6].

– На Илизии много чего случилось.

– Наслышан,– пробормотал Лэндо с едва заметным налетом сарказма. – Ну что, по рукам?

Хан задумался. Даже учитывая, что Илизия стала серьезным ударом по авторитету Дурги, хатт вряд ли заплатит за кучку нечитаемых инфокарточек больше, чем несколько тысяч кредитов.

Но Лэндо вполне мог быть в курсе каких-то потайных делишек и соображений Дурги. И если уж он готов был так запросто отказаться от миллионов Инджера, – что ж, пусть попытает удачи. Хану же определенно не улыбалось добавить еще одного хатта в свой список недовольных клиентов.

– Почему бы и нет? – согласился он. – Забирай свои карточки.

– Благодарю, – кивнул Лэндо. Он сделал последний глоток из кружки и откинулся на спинку кресла. – Итак, расскажи мне план.

* * *

День выдался долгим. Повинуясь старой привычке, Виллакор вышел на балкон своих личных покоев, надеясь урвать хоть минуту отдыха.

Ночь была прохладной, тихой и безоблачной. Дул слабый ветер, и всюду, куда достигал взгляд, мерцали огни Илтарра – внизу, вокруг, да и наверху тоже: целая прорва башен возвышалась над его скромным четырехэтажным особняком. Он частенько наслаждался видом, представляя, что стоит на террасе крепости времен Старой Республики и отдает приказы целой армии вассалов, которые стоят вокруг него и молчаливо внимают.

Но сегодня ему казалось, что ярко освещенные башни угрожающе нависают над ним. И он чувствовал себя не правителем, а мишенью в тире. Что-то происходило там, вдали. Кто-то крался средь городских огней, возможно, в эту минуту нацеливая свой хищный взгляд на ворота поместья. Таинственный недоброжелатель, способный разрушить все, что Виллакор с таким трудом выстраивал на этой планете, в этом секторе, подкупая, шантажируя и убивая. И он не имел ни малейшего представления, кем может быть его враг.

Индикаторная панель замигала, сообщая о том, что Шекоа, глава службы безопасности, стоит за дверью в ожидании приема. Подняв подлокотник, Виллакор набрал код, чтобы впустить посетителя, и по привычке вновь побился сам с собой об заклад, что уж в этот раз он точно услышит, как охранник проникает на балкон за его спиной. И снова проиграл самому себе. Бывшие штурмовики имперских отрядов особого назначения, в конце концов, славились тем, что не создавали лишнего шума.

– Сэр, – раздался голос Шекоа не далее, чем с двух метров. Он успел не просто зайти на балкон, но и приблизиться почти вплотную. – Ристон докладывает, что глиттерстим Кровендифа абсолютно натурален, и почти уверен, что его ввезли не с Кесселя.

– Почти уверен? – вскинулся Виллакор. – Что еще за ситова хрень?!

– Простите, сэр. – ответил Шекоа вежливо, но твердо. – Ристон говорит, что если продукт органического происхождения, то способа убедиться на сто процентов не существует. Каждый паук сам по себе уникален. Максимальная точность – восемьдесят пять процентов.

Виллакор нахмурился. Его первым желанием было немедленно спуститься к Ристону в его любимую лабораторию, схватить аналитика за тощую шею и трясти до тех пор, пока он не выдаст хоть что-то стоящее.

Но это не принесло бы ничего, кроме минутного облегчения. Главной работой Шекоа оставалась безопасность хозяина, но за годы службы экс-спецназовец также взял на себя обязанность оберегать остальной персонал от гнева Виллакора. Что, вероятно, было к лучшему. Если нужны угрозы или грубая сила, Шекоа всегда был под рукой, чтобы подать Виллакору оружие – или разобраться с проблемой лично. Но, если этого не требовалось, Шекоа все равно был тут как тут и вовремя отслеживал, чтобы его босс не пустил в расход собственных подчиненных. Особенно если речь шла о ценных кадрах.

Коль скоро Ристон утверждал, что из образца Кровендифа нельзя извлечь более никаких данных, он, вероятнее всего, прав. Виллакор с усилием отогнал мысли о расправе и спросил:

– А что сам Кровендиф?

– Он работает на нас десять лет: восемь – торговцем, а еще два – заправляет делами на улицах, – ответил Шекоа. – В его досье все прилично. Ничего выдающегося.