Негодяй из Сефлё

Снова вниз к машине, и на сей раз уже нечего даже надеяться избежать «пробок».

На Кунгсхольмсгатан он прибыл без четверти девять. Машину поставил во дворе. В ту минуту, когда он вылезал из машины, Гюнвальд Ларссон сел в свою и уехал.

Они молча кивнули друг другу. В коридоре он встретил Рённа. Тот сказал:

– А, и ты здесь.

– В чем дело?

– Кто-то прирезал Стига Нюмана.

– Прирезал?

– Да, штыком, – озабоченно сказал Рённ. – В Саббатсберге.

– Я Ларссона встретил. Он что, туда поехал?

Рённ кивнул.

– А Мартин где?

– Сидит в кабинете Меландера.

Колльберг окинул Рённа критическим взглядом.

– У тебя такой вид, будто ты уже совсем дошел.

– Так оно и есть, – сказал Рённ.

– Чего же ты не едешь домой и не ляжешь спать?

Рённ ответил тоскливым взглядом и побрел дальше по коридору. В руках он держал какие-то бумаги и явно шел по делу.

Колльберг громыхнул кулаком в дверь и открыл ее. Мартин Бек даже не поднял головы от своих бумаг. На появление Колльберга он реагировал только одним словом:

– Привет.

– О чем это толкует Рённ?

– А вот о чем. Погляди-ка.

Мартин Бек придвинул к нему два отпечатанных на машинке листа. Колльберг присел боком на край стола и углубился в чтение.

– Ну? – спросил Мартин Бек. – Что ты об этом думаешь?

– Я думаю, что Рённ составляет слишком уж мрачные донесения.

Но отвечал он, понизив голос и вполне серьезно, а пять секунд спустя продолжал:

– Жутковатая картина.

– Да, – отозвался Мартин Бек. – И у меня такое же ощущение.

– А как это выглядело?

– Хуже, чем ты можешь себе представить.

Колльберг покачал головой. Воображения у него хватало.

– Того, кто это сделал, надо брать, и как можно скорей.

– Вот именно, – сказал Мартин Бек.

– С чего начнем?

– Со многого. Мы зафиксировали кое-какие следы. Следы башмаков, а может, и отпечатки пальцев. Но, к сожалению, никто ничего не видел и не слышал.

– Скверно, – начал Колльберг. – Может уйти много времени. А убийца из опасных.

Мартин Бек кивнул.

В комнату, деликатно кашлянув, вошел Рённ.

– Пока сведения неутешительные. И с отпечатками пальцев тоже плохо.

– Отпечатки пальцев – это пустяки. – сказал Колльберг.

Рённ удивленно взглянул на него.

– У меня есть очень хороший слепок, – продолжал он. – След лыжного ботинка или очень грубого башмака.

– Тоже пустяки, – сказал Колльберг. – Только не поймите меня превратно. Все это может пригодиться потом, как улика. А сейчас важно только одно: схватить того, кто убил Нюмана. Доказать, что убил именно он, мы всегда успеем.

– Не вижу логики, – сказал Рённ.

– Верно, но нам пока не до логики. А кое-какие важные детали у нас есть.

– Ну да, орудие убийства, – задумчиво произнес Мартин Бек. – Старый штык.

– И еще у нас есть причина убийства…

– Причина? – переспросил Рённ.

– Разумеется, – отвечал Колльберг. – Месть. Единственно возможная причина.

– Но если это месть… – начал Рённ и не довел свою мысль до конца.

– …то нетрудно вообразить, что тот, кто убил Нюмана, намерен отомстить еще многим, – продолжил за него Колльберг. – А поэтому…

– …его надо схватить как можно скорей, – завершил Мартин Бек.

– Точно, – сказал Колльберг. – А вы как, собственно говоря, рассуждали?

Рённ с несчастным видом посмотрел на Мартина Бека, а тот отвернулся к окну.

Колльберг поглядел на обоих с вызовом.

– Минуточку, – сказал он. – Задавались ли вы вопросом, кто такой был Нюман?

– Кто такой был Нюман?

У Рённа сделался растерянный вид, Мартин Бек молчал.

– Именно. Кто такой был Нюман или, точнее говоря, кем он был?

– Полицейским, – откликнулся наконец Мартин Бек.

– Ответ неполный, – сказал Колльберг. – Вы оба его знали. Итак, кем он был?

– Ну, комиссаром полиции, – пробормотал Рённ.

Потом он устало моргнул и сказал неопределенным тоном:

– Мне еще позвонить надо кой-куда.

– Ну-с, – сказал Колльберг, когда за Рённом закрылась дверь. – Так кем же был Нюман?

Мартин Бек поглядел ему в глаза и с видимой неохотой произнес:

– Он был плохим полицейским.

– Неверно. – сказал Колльберг. – А теперь послушай меня. Нюман был самым плохим полицейским, какого только можно себе представить. Он был подлец и негодяй, последний из негодяев.

– Это твое личное мнение. – сказал Мартин Бек.

– Да, мое личное, но ты должен признать, что я прав.

– Я не очень близко его знал.

– Ну, ну, не увиливай. Ты знал его достаточно, чтобы согласиться со мной. Я понимаю, что из-за ложно толкуемой лояльности Эйнар со мной не согласится. Но уж ты, будь добр, не увиливай.

– Ладно, – произнес Мартин Бек. – То, что я слышал о нем, звучало не слишком лестно. Но сам я никогда с ним вместе не работал.

– Неточная формулировка, – сказал Колльберг. – С Нюманом и нельзя было работать вместе. От него можно было только получать приказы и делать, что приказано. Те, кому положение разрешало, могли, разумеется, приказывать и ему. А спустя некоторое время убедиться, что приказ выполнен неправильно или вообще не выполнен.

– Ты выступаешь как эксперт по делу Стига Нюмана, – сказал Мартин Бек кислым тоном.