Негодяйка

Что бы она делала без Лорны, трудно было себе представить. Лорна звонила каждый день, часто навещала ее, предлагала ей пожить в ее лондонской квартире. Шейла была тронута такой заботой и глубоко благодарна подруге, но приглашения не приняла. Она чувствовала, что должна сама справиться со своим горем. Так лев после кровавой схватки приползает в свое логово и, укрывшись в гордом одиночестве, зализывает раны. Поделившись с Лорной таким сравнением, Шейла сказала: "Меня успокаивает мысль о том, что в моем поведении есть сходство с повадками животного. В этом есть что-то фундаментальное".

– Да, пожалуй, – с некоторым сомнением в голосе ответила Лорна. – Но не кажется ли тебе в таком случае, что, когда раны затянутся, ты заберешься на ближайшее дерево и станешь поджидать того охотника, который ранил тебя? И когда он появится, спрыгнешь с ветки и загрызешь насмерть?

– Да. – Легкая улыбка тронула губы Шейлы. – Что-то в этом роде.

Лорна с беспокойством взглянула на подругу.

– Ты знаешь, я не уверена, что идея реванша так уж хороша. В конце концов, если он охотник, без ружья он в лес не ходит.

– Не волнуйся, – спокойно сказала Шейла. – Он не догадается, откуда исходит удар, я тебе обещаю.

Шейла не сомневалась, что Лорна считала ее поступки безрассудством и связывала их с глубоким нервным кризисом, но Шейла прекрасно сознавала, что делает. Все было так просто: она ненавидела Симона, хотела уничтожить его морально, видеть его сломленным, жалким. Когда-то она любила его, теперь же не могла вспомнить, за что. Как можно было любить человека, способного причинить такую боль? Она до сих пор испытывала эту боль, знала, что не оправится от нее, пока не отомстит сполна. Аманда показалась ей вполне подходящей союзницей: одержимая идеей мести, она с радостью ухватилась за очередную возможность публично очернить своих родителей, и Шейле это понравилось. К тому же девчонка была явно не глупа. И готова была взяться за грязную работу, схлестнувшись с гиенами Флит-стрит. Неудача, постигшая ее первоначальный замысел, была досадна; Шейла никак не ожидала такого поворота событий. И вдруг ее осенило. Она сняла телефонную трубку и набрала номер отеля "Альбермарле", где, следуя ее рекомендации, остановилась Аманда.

– Номер мисс Уиллоуби, пожалуйста. Недолгая пауза, и вот в трубке раздался настороженный голос Аманды:

– Да, кто говорит?

– Думаю, нам стоит рискнуть, – решительно сказала Шейла без преамбулы.

– Что ты имеешь в виду? – Аманда с трудом сдерживала нетерпение.

– Ты ведь хочешь стать актрисой, не так ли?

– Это моя самая большая мечта!

– Знаешь, тебя это, возможно, удивит, – сказала Шейла, но я и сама весьма неплохо играю. Во всяком случае, в Кембридже меня считали талантливой. Хочешь верь – хочешь нет, но я даже играла в спектаклях "Футлайтс"[8].

На Аманду это произвело впечатление. Она знала, скольких известных актеров выпустило это знаменитое студенческое общество.

– Так вот, – продолжала Шейла, – я предлагаю объединить наши таланты и поставить шоу.

– Для кого? – Аманда была озадачена.

– Для твоих газетчиков. Это будет здорово, поверь мне. Они могут ожидать игры от тебя – дочери актрисы, но меня они в этом не заподозрят. Мы обязательно одолеем их.

Аманда была заинтригована.

– И что же нужно делать?

– Ты позвонишь им. Скажешь, что я готова к разговору. Можешь сказать, что я в Лондоне, остановилась у подруги. Не хочу, чтобы они топтали своими грязными ногами мой милый домин, к тому же Лорна действительно приглашала меня к себе. Хочет присмотреть за мной, да благословит ее Господь.

– Ну, и что дальше? – Аманда уже сгорала от нетерпения.

– Я предстану им той, кого они хотят увидеть: убитой горем женщиной, с заплаканным лицом, воспаленными от слез глазами. Она будто бы пытается держать себя в руках, даже решилась на встречу с ними, но нервы все-таки подводят. Она дрожит. Впадает в истерику. Заламывает руки. О Боже, я так напрактиковалась в этом за последние дни! – И Шейла нервно рассмеялась.

– Извини, – сказала Аманда. – Тебе действительно пришлось несладко?

– Да, – коротко ответила Шейла. Повисла пауза, затем она продолжила уже совсем другим тоном. – Что ты думаешь насчет забинтованных запястий? Мы не переиграем?

Аманда расхохоталась.

– Может быть. Но идея блестящая. А что я должна говорить?

– Подыгрывай мне. Верь каждому моему слову. Каждой слезинке. Поддерживай меня, утешай. Пытайся убедить лечь обратно в постель. Принеси мне чаю, что-нибудь выпить. От еды я, естественно, буду отказываться.

– Конечно. И что ты собираешься им рассказать?

– Все. Но за хорошие деньги. Мы вытрясем из них все, что можно, выручку поделим. Это будет твое первое выступление на публике.

– Не совсем, – вновь рассмеялась Аманда. – Я уже пробовала себя в этом амплуа, когда встречалась со Снеллером в Риме, и, как мне кажется, была очень убедительна. Правда, в основном я играла саму жизнь, но пришлось немного и пофантазировать, – призналась она.

– И они это напечатали, конечно же?