Негодяйка

– Я взяла ключи у твоего дружка. Он сказал, что ты не обидишься.

– В самом деле? – К Леони постепенно возвращалось сознание. Где же Роб, черт возьми? Если он познакомился с этой девчонкой в ее отсутствие, почему не оказался сейчас рядом, чтобы смягчить удар, почему не подготовил ее к этой встрече – самой драматичной в ее жизни? Леони прогнала прочь мысли о Робе и попыталась сосредоточиться на девушке, сидевшей напротив.

– Его дублер Джованни и я… мы, как бы это выразиться, дружим. – Аманда рассмеялась, но Леони заподозрила неладное.

Что нужно этой девчонке? Чего она добивается? Если она ее дочь, а в глубине души Леони в этом не сомневалась, то почему не объявилась раньше? Она явно не первый день в Риме. Леони сделала подряд два больших глотка виски.

– Почему ты отдала меня чужим родителям? – Вопрос был прямой, как полет стрелы, выпущенной из арбалета. Леони почувствовала, как онемели ее губы. Она сидела, тупо уставившись на свое дитя, не в силах вымолвить ни слова. Аманда продолжала настаивать: – Почему? Ты что, совсем не любила меня?

Из глаз Леони потоком хлынули слезы. Аманда оставалась безучастной к материнскому горю.

– Не стоит так расстраиваться, я знаю, что, наверное, была тебе в тягость. Но я просто хочу понять: как ты могла решиться на такой шаг. Вот и все.

Леони попыталась выдавить из себя ответ. Губы ее зашевелились, она с трудом подбирала слова, которые могли выразить чувства, сокрытые в самых сокровенных уголках ее сердца, куда не было доступа никому. Но вырвался лишь глухой звук.

– Я… я, – бормотала она, – я н-не могла, я н-не могла, я не могла… – разразилась она рыданиями, не в силах более сдерживаться.

Девушка подошла к ней и села на подлокотник кресла.

– Наверное, теперь ты сможешь понять, какие чувства испытываю сейчас я, – холодно произнесла она, в то время как мать обливалась слезами, выплескивая с ними томившуюся все эти годы глубоко в душе печаль.

Постепенно рыдания сменились конвульсиями, которые, казалось, сотрясали все ее тело. Леони знобило.

– Тебе холодно, надень что-нибудь, – сказала Аманда, несколько смягчившись. Леони послушно проследовала за ней из гостиной. – Это твоя спальня? – спросила девушка, и Леони молча кивнула, не решаясь заговорить. Аманда с интересом разглядывала обстановку – огромные зеркала в золоченых рамах, тяжелые шторы, – пока Леони дрожащими руками доставала из резного дубового шкафа одежду. Внезапно устыдившись своей наготы, Леони неловко натянула трусики, потом надела свитер и леггинсы. Взобравшись на постель, она прилегла, подложив под голову атласные подушки.

– Принести тебе что-нибудь? – спросила Аманда. Леони кивнула. – Еще виски? – Леони опять кивнула.

Через несколько минут Леони уже сидела на кровати, откинувшись на подушки, и потягивала виски. Глухим голосом начала она рассказывать о том, что произошло девятнадцать лет назад. Слова, все это время таившиеся в глубине души, словно вырвались теперь на волю. Впервые Леони говорила о самом сокровенном вслух, хотя, видит Бог, прокручивала этот кошмар в голове бесконечно. Годы шли, и она заставила себя сокрыть эти воспоминания в самых глубинах сознания. Но они все равно жили. И не проходило дня, чтобы память не возвращала их, хотя бы и ненадолго. Наконец Леони подошла к концу своего рассказа. В спальне воцарилась тишина. Пауза длилась долго, очень долго. Не глядя на Аманду, Леони тихо спросила:

– Можешь ты простить меня?

Аманда на мгновение заколебалась. Когда она заговорила, голос ее был жестким, безжалостным.

– Нет, боюсь, что нет.

Леони вздрогнула, словно ее ударили по лицу. Аманда проследила за ее реакцией и поняла, что одержала победу. Леони в отчаянии посмотрела на дочь.

– Неужели ты не поняла ничего из того, что я тебе рассказала? Как я, по-твоему, могла поступить?

– Ты могла бы оставить меня с собой, любить меня, – рассвирепела Аманда.

– Я любила тебя! – в гневе выкрикнула Леони.

– Тогда докажи это.

– Доказать? – прошептала Леони.

– Да, давай, докажи. Возьми меня к себе, в свой дом, люби меня хотя бы сейчас. – Аманда говорила резко. – Дай мне то, чего у меня никогда не было, дай мне то, что я заслуживаю. – В ее тоне не было теплоты; угрожающее выражение лица пугало.

Леони вдруг с болью и удивлением осознала, что любила она все эти годы свою маленькую дочурку Аманду, но не эту девчонку – незнакомую, безжалостную, грубую.

– Убирайся из моего дома, – прошипела она. – Убирайся, ты, маленькая дрянь.

– Во второй раз это уже проще, не так ли? – усмехнулась Аманда.

Но Леони уже потеряла контроль над собой.

– Вон! – закричала она.

– Не волнуйся, я ухожу, дражайшая мамочка, – бросила ей Аманда, – но, думаю, тебе стоит поинтересоваться у своего дружка, как у меня оказались его ключи. – Она тряхнула каштановой гривой и выскочила из спальни. Леони услышала, как открылась входная дверь и из холла донесся пронзительный возглас Аманды: – Я обращусь в газеты. И расскажу им все – о тебе и твоих грязных маленьких секретах. – Дверь со страшным треском захлопнулась.