Негодяйка

– Так трудно начать… – пробормотала Берил, глотнув шерри. Она вновь взглянула на Леони. "Есть в ней какая-то ранимость, незащищенность", – мелькнуло у нее в голове. В памяти вдруг ожили воспоминания о том, с какой радостью взяла она когда-то на руки новорожденную девочку. Тогда ее удивляло, как могла мать расстаться с таким крохотным существом. Теперь она понимала, какую боль пронесла эта женщина через всю свою жизнь. Слезы подступили к глазам.

Леони с тревогой наблюдала за ней.

– Вам нехорошо? Может быть, вы выпьете чаю?

– Нет, вы не поймете, – тихо сказала Берил. – Я просто вспомнила, как появилась у меня Аманда…

Леони застыла в напряженном внимании, когда Берил наконец заговорила. В голове вертелось: эта женщина ухаживала за ее ребенком, воспитывала его, любила, нянчила.

Берил была искренна.

– Не могу передать, как я вам благодарна за то, что вы отдали мне Аманду. И я страшно огорчена, что она так изменилась за последние годы. Мы отдавали ей все – может быть, в этом и была наша ошибка. В прошлом году умер мой муж – с ним случился удар, – и отчасти в этом виновата она. Произошел ужасный скандал… и… ну, вскоре после этого он умер. – Берил все говорила и говорила, словно выплескивала накопившееся с годами. Взглянув на Леони, она заметила, что и ее глаза полны слез.

– Конечно, это не ваша вина, – пробормотала Леони. – Я должна быть благодарна вам…

– Нет, – настаивала Берил, – вы подарили мне такое счастье, вы даже представить себе не можете, какая радость… эта малышка… – Она заметно дрожала, но старалась держать себя в руках. Леони вновь подумала о том, какую жертву принесла она девятнадцать лет назад, и опять из глубин сознания выплыли знакомые до боли образы прошлого: последний взгляд, брошенный на малютку в колыбельке, купающуюся в солнечных лучах; плач ребенка в магазине, болью отзывающийся в душе (а вдруг это ее ребенок?); маленькая девочка, резвящаяся на детской площадке среди других детей. Она тогда подолгу стояла рядом, всматриваясь, пытаясь угадать, кто из малышей мог быть ее ребенком, усилием воли заставляла себя уходить, а детский смех так и стоял в ушах.

– Я принесла кое-какие фотографии. Они всегда со мной. Хотите взглянуть? – Леони молча кивнула, и Берил открыла сумку и достала толстый бумажник. В нем, в желтом пластиковом кармашке, было с полдюжины маленьких снимков. Дрожащими руками Леони взяла фотографии. Сквозь пелену слез она едва могла разглядеть их: вот Берил держит на руках ее малютку; а вот маленькая девочка устроилась в песке, зажав в руках ведро и лопатку; хрупкая фигурка в школьной форме, беззубое смеющееся личико; школьница с косичками, беззаботно хихикающая с подружкой; красивая девочка-подросток у машины, рядом с ней – пожилой мужчина.

– Это Арнольд, мой покойный муж, – объяснила Берил. – Он обожал ее, – коротко добавила она.

С последней фотографии на Леони смотрела уже совсем другая Аманда – хмурое бледное лицо, напряженный взгляд из-под густо накрашенных черных ресниц. Вместо некогда красивых каштановых локонов – иссиня-черные безжизненные пряди; черные колготы со спущенной петлей, черные ботинки с заостренными мысами, черная кожаная мини-юбка и вся в заклепках хлопчатобумажная куртка усиливали впечатление.

– Она хотела, чтобы у меня хранилась именно эта фотография. Здесь ей семнадцать, – объяснила Берил. Девице на фотографии можно было дать все тридцать пять. – Этот период длился у нее почти три года, – с горечью добавила она.

Щелкнул замок входной двери. Вошел Роб, в руке у него была большая хозяйственная сумка. Он с интересом посмотрел на женщин.

– Роб, дорогой, – Леони вскочила с дивана. – Это мать Аманды – я имею в виду, ее приемная мать… Берил, это мой друг Роб Фентон.

Роб подошел к Берил, протянув руку, и следом за ним в дверях появился Джованни.

– Я счастлив встретиться с вами, Берил. Полагаю, вы уже знакомы с моим другом Джоном. – Берил улыбнулась и слегка покраснела.

Леони с удивлением смотрела на них.

– Вы знакомы с Джованни? – изумленно спросила она.

– Да. – Берил все сильнее заливалась краской.

– Это долгая история, Лео, – сказал Роб, целуя ее, – возможно, Джон посвятит тебя в подробности, но потом. А сейчас мы приготовим вам что-нибудь поесть, не так ли? – сказал он, многозначительно подмигнув приятелю.

– О'кей, – радостно подхватил Джованни. Он послал Берил воздушный поцелуй и проследовал за Робом на кухню.

– Мне следовало бы все объяснить, – сказала Берил. – Аманда познакомила меня с Джованни. Вчера вечером мы с ним были в опере, а сегодня утром… – она смущенно взглянула на Леони, – сегодня утром мы прочитали, что пишут о вас в газетах. Я почувствовала, что должна непременно поговорить с вами, ну и, конечно, Джованни проводил меня к вам. Он ждал меня на улице.

Леони шаловливо улыбнулась ей.

– Он прекрасный парень, этот Джованни, вы не находите?

– Замечательный, – сказала Берил. – Он был так добр ко мне. – Она хихикнула. – Знаете, он зовет меня Карина. Ну не глупый ли?

На кухне Роб шепнул Джованни: