Негодная певица и некромант за клавесином

В последнее время я не участвовала даже в решениях, что будет подано на обед или ужин.

Ганс садится через стол от меня, скрещивает руки, а его сын или племянник… понятия не имею, где его младший родственник. На самом деле мне всё равно, я впадаю в оцепенение, в котором я могла бы оставаться сутками, если бы меня не будили, чтобы напоить бульоном или сладким чаем. Я совершенно не представляю, сколько времени проходит, когда возвращаюсь в реальность под настойчивое тормошение. Наверное, час, как обещали?

Чай и печенье отодвинуты, передо мной разложены бумаги.

— Ваша карточка, госпожа Тавиран, — частит Ганс, — дубликат свидетельства о разводе. Это документы в банк, отступные на счёт поступят в течение трёх дней, а сейчас на счёте средства на первое время. А это документы на дом, господин Дельси арендовал его для вас на три месяца, всё ваше имущество будет доставлено туда, возвращаться не нужно. У вас есть вопросы, госпожа?

— Нет…

— Прекрасно. В таком случае я с вами прощаюсь. Всего доброго, госпожа.

Ганс кланяется и, попятившись, выходит.

Я остаюсь одна…

Оглядевшись, я просто не понимаю, что делать дальше. Я знаю, что в конце дня здание Суда закрывается, и меня точно попросят на выход. Сидеть в комнате бесконечно нельзя. Но куда мне податься? Адвокат что-то говорил про дом, только как я найду его? Я не ориентируюсь в городе, не смогу найти адрес. У меня есть документ, но нет ключей. И что мне делать в пустом доме? Что я буду делать завтра, послезавтра? Я не знаю…

Кто-нибудь, помогите мне!

Я мысленно кричу, но крик беззвучный, и я чувствую себя в ловушке, потому что никто не услышит, не поможет. Я закрываю глаза, и над ухом словно в тот же миг раздаётся неприветливый голос:

— Госпожа? Пригласить для вас врача? Вам дурно?

— Нет… — я смотрю на мужчину в форме. — Я в порядке.

— Я провожу вас до выхода, госпожа.

Уже вечер или меня просто выгоняют?

— Спасибо.

Я послушно поднимаюсь и делаю шаг в сторону коридора.

— А документы, госпожа?

Мужчина быстро собирает со стола веер бумаг, складывает в ровную стопку и даже убирает в одну папку, а затем передаёт мне.

— Да-а, — киваю я, сжимаю папку.

Что мне с этим делать?

Жестом пригласив меня на выход, мужчина действительно провожает меня по коридору, и пока он меня направляет, мне легко. Трудно становится на ступеньках, когда я спускаюсь на мостовую, а он смотрит на меня сверху, а затем скрывается в здании.

Дверь захлопывается.

Я снова впадаю в оцепенение и стою невесть сколько, пока под шаль не пробирается весенний сырой холод, и я, встрепенувшись, оглядываю улицу.

Стоять дальше точно нельзя. Я так и прижимаю документы к груди… Взгляд упирается в вывеску отделения банка, где я могу снять деньги на мелкие расходы, только ни малейшего желания переходить дорогу у меня нет, и я поворачиваю направо просто потому что направо до конца здания Суда ближе, чем налево. Я иду, чтобы не стоять, бреду без цели до площади, в которую упирается проспект.

Я чувствую себя такой потерянной…

Кажется, меня окликают торговцы и извозчики. Пышная лоточница предлагает мне купить грошовый пончик в жирном масле.

Мотнув головой, я тороплюсь свернуть в проулок, чтобы оказаться от них от всех подальше.

Куда мне пойти?!

Замуж меня пристроили родители, потом Берт поставил перед фактом, что мы переезжаем в другую страну.

Но сейчас решить, куда двигаться, могу только я.

Оглядевшись, впервые за много лет осознанно, я вдруг начинаю видеть не сквозь серый унылый туман, а по-настоящему. Мир обретает яркость красок, объём. Я делаю глубокий вдох, и ощущаю разнообразие запахов — сдоба, молодая трава, слишком резкий парфюм у прохожего, что-то кислое. Я снова чувствую холод и пронизывающий ветер, чувствую, что у меня прохудился левый ботинок. Ещё вдох.

— Встала посреди дороги!

И правда…

Я отступаю к ближайшему двухэтажному дому.

Хм, а разве здесь была винно-бордовая вывеска? В подобных домах обычное дело жить на втором этаже, а на первом устраивать магазин, но яркая вывеска как будто возникла только что, по сказочному волшебству — возникла как приглашение, возникла специально для меня.

Сомнений нет. Я тяну створку на себя, вхожу в полутёмное заставленное ящиками пространство.

Вывеска гласит:

“Бюро исполнения желаний”.

Глава 3

— Хей, куда?! — окликают меня со спины.

Я непонимающе оборачиваюсь и вижу седую женщину с закрытой драной рогожей большущей корзиной. Она опускает ношу на мостовую и повелительно машет мне, требуя, чтобы я подошла к ней немедленно. Тон настолько непривычно повелительный, что я просто стою и хлопаю на неё глазами. Вообще я так привыкла подчиняться, что у меня не возникает ни малейшего протеста, хотя умом я понимаю, что посторонняя горожанка не в праве ни указывать мне, ни тем более приказывать. Наверное, я бы всё равно подчинилась, только ноги не идут.

— Простите? — я вспоминаю, как обратиться вежливо. Чего эта женщина от меня хочет?