Негоциант 2. Марланский "Квест" (СИ)

– Можно сказать и так, – бросил он через плечо. – Для работы двери, или портала, как уж вам будет угодно, требуется колоссальное количество энергии. Потому-то мы и строго поставлены во временные рамки.

– А как же там, на другой стороне? – вспомнил Зимин. – Подольских говорил, что там нет электричества.

– Шеф прав и неправ одновременно, – смело заявил Берк. – Электричество там есть, но в крайне ограниченном количестве. Так, ветряки, может, мельницы. С нашим оборудованием можно зажечь лампочку, не более.

– Или зарядить ноутбук? – вдруг ни с того ни с сего поинтересовался мой армейский товарищ.

– Можно, – охотно согласился ученый. – Двенадцать вольт, думаю, получится, но только нет там ни ноутбуков, ни карманных компьютеров, ни прочих прелестей современной жизни, умещающихся на коленке.

– Простите, профессор, – одернул я взглядом Зимина, – мы вас перебили. Не можете ли вы продолжить свою мысль, а то интересно до жути.

– О чем это я говорил? – смутился Берк. Реплика по поводу зарядки ноутбука от водяной мельницы, несомненно, сбила его с хода мысли.

– О работе врат, профессор, – с готовностью напомнил я. – Точнее, об их функционировании на той стороне.

– Ах да, точно, – всплеснул тот руками. – Энергия, потребляемая дверью, весьма велика, и для нормального функционирования нам пришлось разместить на территории комплекса миниатюрный атомный реактор, к слову говоря, заодно со зданием питающий все, что вы уже видели. Естественно, технологии, подобные мирному атому, экспортировать куда-либо, а уж за черту, мы точно не собирались, и делать этого не будем. К счастью, этого не требует сам процесс. Портал двухсторонний. Задействованный на Земле, он открывается и на Марлане, и действует как самая настоящая дверь. Перебросив груз и пропустив людей, мы снижаем поток энергии, и проход схлопывается.

– Марлан? – хмыкнул я. – Забавное название.

– Местный диалект, – пояснил ученый. – В наших каталогах у планеты нет названия, а имеется длиннющий номер.

– Кстати, о диалекте, – хлопнул я себя по лбу. Господи, какой же я идиот! Может, группа крови у нас с марланцами одинакова, руки и ноги имеют по пять пальцев, а во рту тридцать два зуба, но язык, язык, на котором они говорят?!

– Не волнуйтесь, – улыбнулся Берк, видя мое замешательство. – Язык Марлана прост и до неприличия интуитивен. Стоит схватить общий смысл основных фраз и понятий, как все сразу встанет на свои места. У нас даже спор был с коллегами. Может ли такой феномен развиться сам, или кто-то из древних сильно помог чумазым. Я, которому языки давались только путем кропотливой работы и зубрежки, и то выучил его за две недели. Иногда, конечно, случаются казусы, как с одним из курьеров, присланных от дочки шефа. Парень сильно хотел в туалет, а его направили на кухню. Трудности перевода.

– Вот еще о дочке Подольских? – заинтересовался Славик. – Что может дочка босса делать в столь странном месте?

– Человек она интересный, – улыбнулся ученый. – Умная, начитанная, от отца взяла его упрямство в достижении цели и азарт борьбы, но это скорее приобретенное. Идея возглавить торговую миссию в качестве родового представителя Негоциантского дома пришла в голову именно ей. Помимо главного торговца, любой торговый дом, чье представительство находится в столице королевства, обязан представить пред светлы очи Его Величества либо самого себя, либо родственника, желательно сына. Вот его приемная дочь и решила, что для папаши будет лучше, если она сама будет присматривать за делами.

– Приемная? – удивился я. – Разве она не родная дочь шефа?

– Нет, – отрицательно замотал головой Николя. – У Подольских никогда не было детей. Почему, сказать сложно, ведь любовниц и жен у него было предостаточно, но ни одна из них не смогла родить ребенка. Поговаривают о болезнях шефа в мужском плане, но это уже совсем не наше дело. По поводу того, что девочку взяли из сиротского приюта, в том нет тайны ни для кого. Клара, так зовут наследницу, попала туда грудным младенцем и находилась до тринадцати лет, пока острый глаз старика не остановился на её кандидатуре.

За разговором мы прошли по длинному коридору, тонущему в мягком полумраке. Десятки дверей, сотни надписей, различные указатели всех форм и расцветок, и ни одного человека.

– Где все? – поинтересовался я, заметив столь странную особенность. – Кабинетов вроде много, а создается впечатление, что в здании только мы втроем.