Негр Артур Иванович

– Господи! Пошто отворотил лик от нас? Пошто бабам потворствуешь? Господи, верни все на круги своя, чтоб как раньше было... – Он помолчал, подумал и добавил: – А почет и уважение нынешними остались.

* * *

« – Как дела?

– Как в чемодане.

– А как в чемодане?

– Куда ни ткнешься, везде стенка!»

Именно в запертом чемодане чувствовала себя Даша. Роскошная девица по-хозяйски выгоняла ее с завоеванной территории и навела на тяжелые размышления: а дальше-то что? В сущности, осталось собрать вещички и топать восвояси. Все. Одна. Никому не нужна, Артуру, оказывается, даже мешает. А чего, собственно, она ждала? Разве обязан он ее вечно опекать с самоотверженностью матери Терезы? С какой стати! У него своя дорога, у нее... Есть ли дорога у нее? А когда-то...

Когда-то Марина не одобряла их встречи:

– Крышу проверь, она у тебя подтекает. Артур, конечно, лучше многих ребят, но... Мой папик убил бы меня вместе с ним.

– Но ведь это я его привезу, – возражала Даша. – Лучше Артура я не встречала, мне нужен он.

К тому и шло, если б не злосчастный вечер у него дома после окончания института. Артур и Марина целовались на кухне! Это было хуже всемирной катастрофы. Даша поступила слишком импульсивно: умру, но не прощу! А что стоило хотя бы выслушать его? Так нет же... Правду Марина рассказала лет пять спустя, прилично набравшись водки, проливая слезы раскаяния. Но в то время упрямство и гордость лишили рассудка, отсюда наперекосяк сложилась жизнь.

Да и Мариночка повела себя неадекватно – неожиданно осчастливила Кирилла, которого терпеть не могла. В день их бракосочетания (Даша дулась на Марину, поэтому на свадьбу не явилась) в комнату общежития, где она жила, вошел понурый Игорь. Девчонки, соседки по комнате, на каникулы разъехались, а она подрабатывала внештатным корреспондентом, моталась по селам, писала небольшие статейки и в тот вечер работала в поте лица. Игорь поставил бутылку водки на стол и, предотвращая возражения Даши, сказал:

– Обставили нас, Дашка, по всем статьям. Оба мы обманутые и отверженные. Нам сам бог велел выпить.

Желания заливать горе спиртным не было, тем не менее Игоря Даша не выставила, а, глотнув горячительного, растаяла от жалости к себе и...

Нельзя сказать, что ее автоматически вышибло из равновесия, нет, чего врать-то, находилась при памяти, но до сих пор не может понять, как это произошло. После содеянного, окончательно протрезвев, горько плакала, лежа на узкой общежитской койке рядом с Игорем. Досадная случайность отрезала пути возврата к Артуру окончательно. Теперь Даша уже себя считала предательницей, что ж поделать, такой вот дурой уродилась. Игорь повел себя благородно, предложив пожениться. Возможно, им двигал иной мотив: досадить Марине. Так или иначе, но Даша забеременела (хватило одного постельного эпизода!) и вынуждена была выйти за Игоря. Глупо...

Сначала смирилась, потом привыкла, затем жалела мужа, кончилось все презрением. Занятия сексом в лучшем случае вызывали равнодушие, в худшем – раздражение, Даша понятия не имела о женском счастье в постели, часто думала: что там может нравиться? Редко нечто неопределенное подкатывало изнутри, сбивало дыхание, заставляя испуганно замирать, ожидая чего-то. И все. Это «чего-то» отчего-то не наступало. Потом долго невозможно заснуть, не понимая, откуда взялась бессонница. Короче, секс – пустая трата времени и сил, крайне неприятная возня, а посему «не хочу», «я устала», «у меня болит голова на ближайший месяц каждодневно» – обычные причины отказов. Игорь выходил из себя, отказываясь понимать жену.

Никитку родила легко, но, когда поднесли кричащего мальчика, мокрого и синего, с ужасом дернулась: она абсолютно равнодушна к орущему младенцу. Потрясение оказалось столь сильным, что Даша долго пребывала в состоянии стресса, по определению Игоря – послеродовой синдром. Синдром! Знать бы причины... Потом выполняла обязанности жены и матери без энтузиазма, маялась, потеряла волю и желание что-либо изменить.

До трех лет Никиты Даша выпестовала в себе неврозы, жила отстраненно, а Игорь бесился, закатывал скандалы. Однажды, не добившись от жены мало-мальски внятных объяснений своим поступкам, он сорвался на трехлетнего сына. Игорь замахнулся, намереваясь ударить Никиту за ерундовую провинность, но Даша... Она вдруг поразилась: ее ребенок покорно ждет наказания; Никита не съежился, не втянул голову в плечи, не закрыл глаза, а неотрывно следил за взметнувшейся кверху рукой. Екнуло сердце от нового потрясения. «Господи, он же понимает, что его здесь не любят!» – мелькнуло в мыслях. Даша загородила сына, сказав твердо мужу:

– Не смей. Никогда, слышишь?