Негромкий выстрел

…В январе 1910 года служащий артиллерийского депо Кречмар был арестован у себя на венской квартире. Кроме обыска у Кречмара, был произведен также налет на квартиру его зятя-фейерверкера [17]. На двух пролетках в Эвиденцбюро сыщики доставили материалы, которыми тут же занялась специально составленная военная комиссия. Разобрав найденные документы, комиссия установила, что Кречмар начиная с 1899 года оказывал услуги русской разведке через военного агента в Вене, с 1902 года — помогал французам, а с 1906 года — продавал копии похищенных бумаг итальянскому Генеральному штабу, зарабатывая в год тысяч по пятьдесят крон.

За свое доверие к Кречмару поплатился отставкой его лучший друг — управляющий морским арсеналом, на зятя был наложен крупный штраф за пособничество родственнику, а пяти офицерам артиллерийского депо, проявившим ротозейство, предложили выйти в отставку и заплатить крупные штрафы.

Полковник Урбанский доложил все дело министру иностранных дел графу Эренталю, но лощеный дипломат, для которого агентурная работа была всегда пугалом, отнесся к инциденту, в котором был замешан русский военный агент в Вене полковник Марченко, весьма либерально. Министр не захотел делать резких представлений посольству. Он только дал понять тогдашнему поверенному в делах России Свербееву, что желателен уход в отпуск полковника Марченко без его возвращения в Вену.

Марченко, который еще не знал о провале агента, поразмыслил над предупреждением, однако решил все же побывать на предстоящем придворном балу, чтобы попытаться определить, насколько тревожна складывающаяся обстановка.

Резонанс от «дела Кречмара» оказался весьма значительным. Марченко, как обычно, стоял на балу в группе военных агентов, разодетых в парадные мундиры и при всех орденах. Дождались выхода восьмидесятилетнего императора, который своей шаркающей походкой обходил сперва строй послов и военных агентов.

Щелкнув каблуками, Марченко, как и его коллеги, при приближении императора вышел на шаг из строя и протянул для рукопожатия руку Францу-Иосифу. Старец в белом мундире, еле передвигающий ноги и машинально приветствующий гостей, дернулся, как ужаленный, увидев военного агента российского императора. Он убрал за спину свою костлявую руку и сквозь густые бакенбарды прошамкал, брызгая слюной, не выговаривая буквы:

— Стыдитесь, господин офицер! Запятнать честь мундира шпионажем!

По залу вихрем прокатился шепот голосов. Марченко покраснел и, вызывающе повернувшись спиной к императору, стал пробираться через толпу к выходу. Он покинул Вену на следующий день, но вместе него прибыл сюда не менее опасный для Австро-Венгрии новый руководитель агентуры, полковник Занкевич.

По тогдашним дипломатическим обычаям, полицейское наблюдение за военным агентом устанавливать было неприлично, но майор Ронге на свой страх и риск пустил за русским разведчиком бригаду вышколенных сыщиков. Занкевич был хитер и нахален. Он не бегал по темным аллеям парка на встречи с малоценной агентурой и не расшифровывал свои связи с военными.

В первый год своей работы в Вене он очень досаждал австрийцам крайней любознательностью. Регулярно, 2-3 раза в неделю он появлялся в бюро дежурного генерала военного министерства и один задавал втрое больше вопросов, казалось бы, ничего не значащих, чем все остальные военные агенты, вместе взятые. Зато сумма выясненных деталей давала ему ценную информацию.

На маневрах он вел себя вызывающе, фотографируя портативным американским фотоаппаратом «Экспо» все, что можно, и особенно — что нельзя. Он регулярно объезжал под предлогом дачи заказов военные фабрики, выяснял их мощности якобы для того, чтобы узнать, как скоро может быть выполнен заказ России. И фабриканты клевали на эту приманку, рассказывая подробно о своем производстве, планах и новых изделиях.

Но вот теперь, в апреле 1913 года, трехлетнее наблюдение за полковником начало приносить свои плоды. То ли полковнику приелись его конспиративные трюки и он стал действовать еще нахальнее, то ли в атмосфере сгустившихся приготовлений к войне агенты наружного наблюдения стали работать острее, но начиная с марта выяснилось, что полковник Занкевич дважды тайно появлялся на квартире отставного фельдфебеля Артура Итцкуша. Кроме того, он подозрительно регулярно встречался с братьями Яндрич, один из коих был обер-лейтенантом и слушателем военной школы, а второй — лейтенантом в отставке. Установили также, что Занкевич вовлек в секретную информационную деятельность отставного агента полиции Юлиуса Петрича и крупного железнодорожного чиновника Флориана Линднера.

Эвиденцбюро пришло к выводу, что все нити от этой агентуры ведут к полковнику Занкевичу, и решило нанести удар. Итцкуш, братья Яндричи, Петрич и Линднер были арестованы, но полковник остался недосягаем по причине дипломатической неприкосновенности.