Нэй. Сердце Сошо

– Не могло быть от меня никакого знака и никакого слова! – всплеснул руками. – Ничего не могло быть! Вообще ничего! Я был в прострации, в идиотизме, в глупости (и руками так по-глупому еще сильнее задвигал, задергал). Я как дурак, как бандерлог, смотрел на этого удава, урода, и ничего не мог сделать. Вообще ничего! – он с каждым словом и фразой повышал голос и… поднимался над землей! – Я совершил ошибку, взяв с собой незнакомых людей. Я совершил глупость, поверив, что передо мной достойные люди. Я думал, что это человек – разумный человек! А это всего лишь существо (замотал головой), нет, даже животное, которое может мыслить, разговаривать, но не человек это, а нелюдь! Тварь! – и как-то уже более спокойно, как-то обреченно. – Поэтому нет никаких «прости»! Нет никаких извинений! Потому что ты единственный, кто оценил и начал действовать,

– Но Файнс погиб из-за меня… – Сэм уже смотрел на Нэя снизу вверх, и это его немного коробило.

– Из-за меня, Сэм, он погиб! Только из-за меня, потому что посчитал, что должен меня защитить! А я, дурак, не посчитал нужным объяснить ему, что меня не надо защищать! Не надо! Я должен был сам вас защитить! И это больше всего меня убивает! Я так кичился своей силой, а коснулось всерьез, оказался… И еще ты тут со своим «Прости», – и рукой так махнул…

– Нэй! Твои глаза! – проговорил вдруг Сэм и так в сторону от друга подался.

– Глаза? Что с ними? – Нэй чисто инстинктивно подставил к глазам ладони, как будто мог в них разглядеть свое отражение…

– Они… белые. Совсем белые. Знаешь, как бельма у слепцов… – и добавил шепотом: – Страшно…

– Зеркало есть?

Сэм замотал головой и проговорил:

– Все уже… Нормальные у тебя глаза сейчас… стали…

Нэй уже стоял на земле и походил на нахохлившегося птенца и очень грустного…

– Нэй, извини… за глупые слова, – проговорил Сэм и возложил ладонь на плечо друга.

Тот горько усмехнулся, похлопал руку орча:

– Глупые… Мы все глупые.

Выпрямился, головой мотнул, носом шмыгнул и огляделся:

– Нам сюда… На выход.

29. Красота

И после этого странного разговора на удивление быстро вышли. И часа не прошло, как Королевский лес закончился, и они оказались на Нейтральной полосе.

Любопытно, но здесь, в этом месте, Нэй никогда не был. Он побывал во многих точках и где только не выходил. Но вот у Дежурной башни под номером "314" никогда не был. Даже не знал, где она находится!

Ведь номера у Дежурных башен шли не по порядку линии Стены, а по порядку строительства. То есть эту башню построили триста четырнадцатой, а вот где?

Каждая Дежурная башня, и эта – не исключение – представляла собой сооружение из трех ярусов.

Первый ярус являлся параллелепипедом с основанием почти у всех башен в двадцать ярдов (у первых пятидесяти семи основание шире – двадцать шесть ярдов) и высотой с основную стену (пятнадцать ярдов). На стене, смотрящей в сторону леса, и был выложен красными кирпичами (все остальные кирпичи – серые) номер сооружения.

Второй ярус, уже на самой стене, был основанием меньше в половину, то есть – десять ярдов и высотой в пять ярдов.

Ну, а третий ярус что-то вроде смотровой колонны (пять ярдов) с наблюдательной площадкой на вершине, с которой вышедших из леса и заметили.

И когда Нэй и Сэм подошли к самой башне, их уже ждали. Точнее, люлька для подъема на стену была уже спущена. Да, у стены, смотрящей в сторону Леса, не было никаких окон и дверей, только голая стена с красным номером.

На самом деле для спешной эвакуации люк в стене был, но так как вышедшим из Леса в данный момент ничто не угрожало и никто за ними не гнался, (а такое, изредка, но бывало) то и эвакуацию включать смысла не было.

Забрались в люльку, где-то завибрировал механизм подъема, который очень быстро поднял прибывших на высоту стены.

Вышли из люльки.

Появился офицер, лейтенант, и Нэй с Сэмом протянули ему личные медные жетоны состава пятерки, которые выдаются каждому из членов команды Свободных Искателей (у Нэя был еще личный «служивый» жетон, оставшийся еще с Граничного Патруля, он его вместе с командным и отдал офицеру). Разница лишь в том, что в каждом индивидуальном жетоне подчеркивались имя и фамилия человека или разумного им владеющего, а у командира команды рядом с именем еще чеканилась и ладонь – «пятерня» как главенствующий знак:

– Двое вышли? Остальные? – проговорил офицер, совершенно не удивившись, что сошо является командиром команды.

– Мы разошлись, господин лейтенант, – ответил Нэй.

Просто и без подробностей.