Неясные огни

Широкий дубовый стол покрывали бумаги и книги. Чуть отодвинутое пыльное кресло с резной спинкой посерело от слоя пыли. На стене напротив в золоченой толстой раме висел портрет отца в военном обмундировании. Книги в шкафах, расставленные чётко по алфавиту, ровными рядами располагались на полках, защищаемые стеклянными створками. Этот кабинет всегда казался мне строгим и абсолютно неживым, даже когда отец проводил в нём много времени. «Каждый предмет должен нести пользу, иначе ему тут не место» — вспомнила я его слова. Именно поэтому портретов семьи тут никогда не было. Он и свой-то вешать не хотел, но это была традиция, а потому отцу пришлось согласиться.

Строгость кабинета начала разрушаться под напором моей спутницы, с энтузиазмом вытряхивающей книги с полок. Она пролистала их все до единой, проверила скрытые ниши, обыскала стол, выдвинула ящики, облазила все углы, но так ничего полезного не нашла.

— Тут должно быть что-то ещё, думай, — бросила она мне и снова сделала круг по комнате, обшаривая глазами каждый угол, — я не нашла ни единого полезного документа.

— Может, они не во дворце?

— А где же?

— Ну не знаю, никогда не интересовалась королевскими документами. Может, брат взял их с собой на войну?

— Ты смеешься, что ли? — уставилась она на меня как на сумасшедшую, — соображай давай.

— Проверь магией, — предложила я.

— Уже проверила, тут в стены вписано такое количество охранных знаков, что я просто не могу разобрать ничего. Ты же дочь, подумай, где твой отец мог сделать проход и как его открыть. Каким он был?

— Каким? — задумалась я, — эгоистичным и строгим. Всё для короны. Для него главным в жизни было следовать правилам и соблюдать все формальности.

Некромантка в который раз огляделась и уставилась на портрет. Подойдя ближе, она поводила над ним рукой, а зачем сняла со стену, но за рамкой ничего не оказалось.

— Странно, — нахмурилась Син, — мне показалось, что энергетика отличается.

Она покрутила портрет в руках, рассматривая его со всех сторон.

— А что если проходом служит кровь? — предположила я. — Маркус водил меня в катакомбы, которые могла открыть только я, ну или мой кровный родственник.

— Допустим. Только вот ты призрак, и крови у тебя нет, а до брата без вариантов нам не добраться.

Некоторое время мы молча смотрели на стену, пока мне вдруг не осенило.

— Но у тебя же есть моя кровь! Достань медальон.

Син с недоверием сощурилась, но всё же извлекла кулон из кармана и присмотрелась.

— Действительно, на нём есть кровь.

— Приложи к стенам, где-то может сработать.

У стены с портретом я почувствовала небольшую вспышку энергии, и перед нами, скрипнув и обсыпав Син каменной крошкой, открылась потайная дверь. Проход шёл прямо, уводя нас в темноту. Помещение, в которое мы попали, не было отгорожено какой-либо дверью. Небольшая квадратная комната без окон, до потолка уставленная полками, хранила множество свитков, некоторые из которых выглядели ну очень древними и хрупкими. Подумать только, все тайные договоры на протяжении веков! Мне очень хотелось прочитать их все, но я так разнервничалась, что не могла достаточно сосредоточиться, чтобы взять хотя бы один свиток в руки.

Некромантка тем временем наводила беспорядок, скидывая ненужные документы на пол. Меня привлёк один из них, датируемый годом ранее и скрепленный печатью и подписью отца. Это был договор о выдаче Амалики замуж за короля Мирна с перечислением уступок для каждой из сторон. Всё вроде бы выглядело логично, пока я не дошла до последнего пункта, который гласил, что отец не будет иметь никаких претензий на внезапную скорую смерть Амалики после брака. За это ему отойдут все земли Изумрудных болот. Что?!

В глазах помутнело. Что всё это значит? Какая внезапная смерть? Зачем ему эти болота? Реальность снова начала ускользать. Тяжело дыша, я отскочила от документа и схватилась за голову. Неужели отец продал её на убой? Но зачем? Кому это надо? Не может быть.

— А ну стоять! — крикнула Син, но я уже растворилась.

Крипта встретила меня кромешной тьмой. Будь я живой, мраморные белые статуи проступили бы жуткими образами призраков из глубин сводчатых арок и длинных коридоров, непременно напугав меня. Но я знала, что кроме меня тут никого нет. В самой глубине ждали родители и сестра. Девушка из белого мрамора неподвижно взирала вдаль.

— Я столько раз звала тебя, сестрёнка. Почему ты так рано покинула меня и не отзываешься? Неужели моего огонька недостаточно, чтобы пробудить тебя? Даже после смерти я осталась одна.

Серебристая слеза скатилась по щеке. Я села за мёрзлую землю около Амалики и обхватила колени руками. Я могла ждать её вечность, но ведь я прекрасно понимала, что никто не придёт. Время замерло, и я сама замерла, погрузившись в оцепенение. Тяжелая мертвая энергетика болью ворвалась в моё сознание, заставив вернуться в реальность.

— Долбаный лабиринт, — донеслось со стороны входа, — я тебя тут час ищу. Пора возвращаться.

— Я останусь тут, — прошептала я, чувствуя, как волны отчаяния и скорби накатывают и поглощают меня, не оставив места другим чувствам.