Неидеальная Чарли Тэйр

– Но ты все еще хочешь на мне жениться?

– Да!

– Мы были близки с Ноэлем, – ни капли не смущаясь, призналась я.

Алекс побледнел, но быстро взял себя в руки.

– И что? – бросил он. – Я собираюсь быть твоим единственным, и мне не важно, кто оказался первым!

– Но это важно для меня.

Мы помолчали. В тишине книжными страничками шуршали библиотечные духи.

– Алекс, на самом деле ты любишь не меня, а то, что я олицетворяю в твоей жизни, – мягко проговорила я.

– И что же? Озвучь, может, я чего-то не знаю?

– Порядок, спокойствие и, главное, неизменность. Но когда-нибудь появится женщина, непохожая на меня или на Елену Эридан, ты в нее влюбишься по-настоящему и снова решишь, что меня ненавидишь. Навязанных невест всегда ненавидят, Алекс. Может, поступим по-умному и расстанемся, пока еще можем остаться друзьями?

– Я не готов тебя отпустить, – твердо отказался он поступать по-умному. – Не сейчас!

– А я не готова оставаться твоей невестой ни на каких условиях!

Знаете, мне тоже очень сложно вести себя спокойно и рассудительно, когда хочется побить кретина чугунной кочергой. Меня останавливало исключительно отсутствие этой самой кочерги!

– Они не позволят нам разойтись, Шарлотта. – Он указал пальцем на закрытую дверь библиотеки, видимо, намекая на наших родителей. – В конце концов мы все равно придем к венчальной чаше.

– Самое главное, чтобы у венчальной чаши меня ждал другой мужчина, а ты ожидал другую девушку, – пошутила я и протянула раскрытую ладонь для рукопожатия: – Останемся друзьями, Александр Чейс?

Он сбежал из библиотеки, не пожав моей руки и прихватив отцовский бренди, видимо, в качестве сердечного болеутоляющего. Зато подробно объяснил, в каком гробу видел дружбу с невестой, променявшей его на какого-то северянина.

«Он даже не шай-эрец!» – воскликнул Алекс и шарахнул дверью, перепугав трудолюбивую книжную нечисть.

Не сказать, чтобы я сильно расстроилась из-за его отказа. Женихом Александр Чейс был отвратительным, просто какой-то жених из ада! Вряд ли из него вышел бы хороший друг.

В столовой Чейсов мы завтракали с мамой вдвоем, и от продолжения скандала нас спасло лишь то, что я выбрала стратегически правильное место на противоположном конце стола. Правда, совместной поездки в карете избежать не удалось. Она уезжала в Но-Ирэ и непременно пожелала подбросить меня до академии, словно боялась, что я тихо соберу дорожный сундук и с самого утречка дерну в Норсент. Без разрешения на въезд и портальный переход, чтобы уж наверняка прославить семью Тэйр на два королевства, если о нас еще где-то не слышали!

По дороге я все ждала, когда начнется новый акт обручально-свадебной драмы, но не случилось. Довезли меня быстро, в принужденном молчании, видимо, призванном продемонстрировать, насколько родительница опечалена глупостью взбунтовавшейся дочери. Выходя из кареты, я сделала вид, что забыла попрощаться.

– В выходные я жду тебя дома, – строгим голосом напомнила мама о поездке в столицу.

– Слушаюсь, мадам, – буркнула я и, накинув на плечо портфель с учебниками, пошагала к парадным дверям.

День был загружен занятиями, к вечеру больше всего хотелось вернуться в пансион, но пришлось отправиться в читальный зал за книгами для сочинения Канахену. К сожалению, оно само себя писать никак не желало, и страница блокнота какой день подряд оставалась удручающе пуста.

Профессор потребовал, чтобы я выбрала несколько известных высказываний и рассказала, какую мудрость они несут миру. Но для начала «мудрость» следовало отыскать, свериться со словарем и понять, несет ли она вообще что-нибудь, кроме пустых слов.

За фолиантами на северном королевском диалекте смотритель отправил меня в отдел литературы на иноземных языках, на второй ярус. Набрав целую стопку книг, я выбрала стол в нише, зажгла лампу и разложила вещи. Северный диалект традиционно ввергал меня в сон. Зевая, я листала зачитанные книги. Раскрыла очередной том на развороте, где предыдущий чтец сломался: заложил ленточкой-закладкой и сунул обратно на полку.

Посреди желтоватой страницы без особенного пиетета кто-то подчеркнул чернильной линией пару строчек. Невольно я пробежала глазами по фразе, прочла шепотом. Она звучала подозрительно знакомой…

Перед мысленным взором появился Ноэль на фоне новогоднего дерева. Он бросал эту самую фразу раздраженным голосом и отказывался давать точный перевод. Невольно представилось, как, сидя на втором этаже библиотечного зала, северянин твердой рукой, продавливая пористую бумагу острым кончиком пера, подчеркнул нужную фразу в книге. Видимо, считал, что я ради интереса отправлюсь в библиотеку, но мне не хватило любопытства.

С энтузиазмом, достойным исключительно сочинения для Канахена, я схватилась за словарь, собрала предложение, как мозаику: слово к слову, литера к литере, и получила в итоге сущую нелепицу.

– Господи, чем я только занимаюсь? – в сердцах проворчала я, растерев лицо ладонями, и снова схватилась за словарь. Через некоторое время переведенная фраза аккуратно легла на бумагу.