Неидеальная любовь

— Я люблю тебя, — тихо прошептала, одними губами, всё ещё смотря куда угодно, но только не на него. Чушь, что мужчина должен говорить это первым. Мы все подвержены страхом, у каждого есть фобия и он тоже боится. Боится, что посмеюсь и уйду. Боится, что разозлюсь и скажу, что никогда не прощу. Боится, что только начавшие строится отношения, рухнут только потому, что он никогда до этого не испытывал ревности и не знал, как с ней справится. Алексей попросил прощения. Переступил через себя и пришёл на эту подстроенную встречу. Ухаживал, неосознанно стараясь заставить расслабиться и довериться.

Иногда, я ненавижу свою чёртову способность разумно оценивать поведение людей и всегда учитывать их чувства. Но когда дело касается сердца, то это лучшее, что мне остаётся. Потому что в противном случае, все его старания были бы напрасны.

— Юль, я знаю, как сложно бывает простить. И понимаю, что ты явно не забыла школьные годы, но всё же, мне хочется… Что?! — Он внезапно оказался прямо передо мной, присев на корточки и обхватив моё лицо ладонями. Я кожей ощущала, что его тоже бьёт дрожь и несмело улыбнулась. — Что ты сказала, Соколова?!

— Ну, судя по твоим пространным изъяснениям, ты пытался сказать, что любишь меня, — тихо ответила, проведя рукой по его волосам и взлохматив их. — Только боишься.

— Я ничего не боюсь, — возмутился Волков, вызвав у меня очередную слабую улыбку.

— Тогда скажи, а не прячься за слова, — пожала плечами, пытаясь высвободиться из его хватки, но ничего не вышло.

— Думаешь, это так легко? — Едва слышным шёпотом, как будто спрашивая самого себя, поинтересовался Волков. Он смотрел куда-то в сторону, и между бровями залегла тревожная складка, словно Алексей напряжённо пытался решить для себя какую-то архиважную проблему.

— Я думаю, что это не так сложно, как тебе кажется, — мягко провела указательным пальцем по его носу, от задумчивой складки, до самого кончика. — Я тебя люблю. Болвана, идиота, ревнивца, которому даст фору вперёд даже знаменитый Отелло.

Неожиданно для меня, Волков усмехнулся, лукаво прищурившись, посмотрел на меня. потянув на себя, он вынудил меня склониться к его лицу и тихо прошептал, обжигая горячим дыханием щёку, прямо в самое ухо:

— Я тоже тебя люблю. Не знаю, как так вышло… Но ничего не могу с этим поделать.

Внутри что-то лопнуло, как большой мыльный пузырь и заискрилось оттенками счастья и удовольствия. Напряжение, окружавшее наш столик подобно невидимой стене, исчезло, оставив только чуточку грусти по поводу утерянной эмоциональной независимости. Хотя, я уже начала уставать от неё, так что возможно, всё к лучшему?

Лёша поднялся и, пододвинув свой стул ко мне поближе, уселся рядом, снова взяв мою руку и сжимая пальцы. Так мы и сидели, попеременно потягивая глинтвейн и закусывая его, как бы кощунственно это не звучало, пирожными. Между нами повисло молчание, но оно не было тягостным или виноватым, оно просто было и нам в нём оказалось неожиданно уютно, потому как, ни я, ни Алексей не спешили его нарушить. Зачем, собственно? Мы выяснили самое главное, а остальное мелочи жизни, в самом-то деле.

Но всё хорошее, в смысле еды, имеет неожиданное свойство заканчиваться. Тарелка опустела, а из глинтвейна был случайно пожёван даже кусок корицы, от чего Волков до сих пор продолжал плеваться, но тут уж упрекать никого кроме себя не имело смысла. К тому же у меня лично язык прикушен и я его даже обожгла, так что ещё не известно, кому из нас больше не повезло.

— Может… Ко мне? — Тихо поинтересовался Алексей, склонившись к моему уху. В его голосе без особого труда можно было распознать возбуждение и желание, откликнувшееся в моём теле жаркой волной горячей лавы, прокатившейся от низа живота по всему организму, вызвав лёгкую дрожь.

Вот только кто сказал, что даже простив его, я собираюсь позволить ему легко забыть, что он наговорил? Конечно, я стерва, пусть и не такая явная как некоторые представительницы слабого пола, но всё же…

Отстранившись, встала, взяла свою одежду и направилась в сторону выхода, попутно натягивая на себя дублёнку и старательно пытаясь скрыть довольную улыбку, когда за спиной послышалось возмущённое шипение, а затем меня догнали, у самой двери, обняв за талию и не позволяя сделать лишнего шага без его ведома. Собственник, ё-моё.

— Так ты согласна? — Спросил Алексей, когда мы уже стояли на улице. Лично мне было интересно наблюдать за падающим снегом, не отвлекаясь на этот раздражающий фактор, настойчиво пытающийся погладить меня по пятой точке. Интересно, насколько хватит моего или его терпения, что бы потом начать действовать более решительными методами?

— Не-а, — довольно зажмурилась, услышав сдавленное ругательство сквозь зубы. По-моему, после нашего более близкого знакомства всё его терпение, которым он так хвалился в школе, слиняло в неизвестном направлении. Впрочем, в противном случае, это было бы куда менее интересное общение.