Неидеальная любовь

— Бери выше, пап. По мне били моим же оружием, а потом сказали, что не простят, да ещё и другого любят, оказывается, — невольно переняв манеру отца выражаться, поведал о своих трудностях Алексей, понимая, что в таком изложении они звучат нелепо.

— Даже так, — довольно протянул Константин Сергеевич. — Знаешь, я бы с удовольствием познакомился с той представительницей слабого пола, что умудрилась заставить тебя увидеть собственное поведение со стороны, да ещё и уязвить до такой степени, что ты мне позвонил. Воистину, это должна быть грандиозная личность.

— Не сомневаюсь, она бы тебе понравилась. Как раз в твоём вкусе, — буркнул Лёша, чувствуя себя маленьким мальчиком, ябедничающим на сверстника, отобравшего в песочнице совочек.

— Да? — не без интереса переспросил его отец и рассмеялся. — Тогда тем более пора знакомится с будущей невесткой. В кои-то веки тебе попалась дамочка, сумевшая не только достойно принять твой скотский характер, а он скотский, не смотря на то, что полностью, практически, идентичен моему, но и ответить тем же, да ещё вдвойне! Как зовут эту прелесть?

— Юля, — возведя глаза к потолку, Алексей пожелал себе терпения и продолжил. — Её зовут Юлия Соколова. И пап, я не собираюсь вас с ней знакомить. И она не моя будущая жена!

— Так, если отбросить всю твою истеричную чушь и сосредоточится на фактах, то получается, что есть некая беременная девушка, к которой ты питаешь далеко не братские чувства и которая обставила тебя на твоём же поле, — рассудительно произнёс Константин Сергеевич и по-мальчишески, широко улыбнулся. — Сын, послушай бедного старого подкаблучника. Женись на ней. И уж в браке можешь мстить сколько душе угодно. А устраивая вот такие вот нападки, которые ты наверняка уже напридумывать успел, ничего хорошего не увидишь. Я тебе по собственному опыту говорю. Мать свою знаешь?

— Ну, — не совсем понимая, к чему клонит отец, откликнулся Алексей. Разговор заходил в тупик. Он отчётливо начал осознавать, что папик мало того, что не собирается оказывать ему даже моральную поддержку, так ещё и вполне готов проехаться по всем имеющимся недостаткам отпрыска.

— А ведь я ей тоже мстить хотел начать… Пока не понял, что лучшей мести, чем брак со мной, придумать просто невозможно, — фыркнув, Константин Сергеевич покачал головой. Алексей без труда заметил, как потеплел его взгляд при воспоминаниях о собственной жене. В груди заныло. Хотелось так же когда-нибудь говорить о Юле, но почему-то в последнее время всё чаще ловил себя на мысли, что подобное маловероятно.

— Пап, она другого любит, — заставил себя это произнести, всё же так до конца и не веря, что Юлька могла так с ним поступить.

— Но живёт-то с тобой. Да и ребёнок знаешь ли это не нашкодивший щенок, которого можно выставить за дверь, — пожал плечами Константин Сергеевич и нахмурился, подозрительно покосившись на сына. — Только не говори, что ты решил устроить ей алаверды по полной и теперь продумываешь план мести. Сразу говорю, ничего хорошего не поимеешь, кроме совести и головной боли!

— Пап, мне уже не пятнадцать…

— Ага. Тебе двадцать пять, а ума как в семь лет, когда на слово «Дурак» от соседской девочки отвечали неприличным жестом и только повзрослев, добавляли к нему фразу: «Зато красивый и не твой!», — раздражённо передёрнул плечами Волков-старший. Затушив сигарету, он расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке, и устало прикрыл глаза, как-то враз растеряв свою ироничность и задор.

— Пап, я… — попробовал что-то сказать Алексей, но его перебили властным взмахом руки.

— Значит так, — вздохнув, тихо заговорил Константин Сергеевич, не смотря на сына. — Я не знаю, что у вас произошло. Да, собственно, и не горю желанием знать об этом, потому что меня оное не касается, ни в коей мере. Я могу только сказать, что если ты решишь ей устраивать месть, при этом не разобравшись толком в том, что произошло… А я не сомневаюсь, что ты не разобрался. Такой же как мать, предпочитаешь рубить сразу и бить не раздумывая. Так вот. Если ты решишь не отступать от своих замыслов, не жди от меня поддержки или одобрения. Она заслуживает уважение уже за то, что ты невольно с ней считаешься, что она смогла задеть тебя за живое. А то, что может думать о ком-то кроме тебя, так это твои личные трудности. Раз не смог заставить её не видеть никого кроме тебя.

С этими словами, Константин Сергеевич поднялся, холодно кивнул и вышел из кабинета сына, громко хлопнув дверью.

Волков вздохнул. Разговор вышел малоинформативным. Отец, в своей привычной, слегка ироничной, манере высказался по вопросу, даже не желая слушать доводы собственного сына. Впрочем, а чего он, собственно, ждал? Родительского благословения?

Так его-то как раз и получил, на свадьбу. Можно сказать, ему отвесили чувствительный пинок под зад, чтобы не сомневался и тащил девушку под венец.

Поддержки или защиты?