Neighbors (СИ)

– Нрмльно фсе, – пробубнил Микки, указывая пальцем на опустевшую стопку, и, если бы Болл не работал барменом столько лет, вряд ли бы он смог разобрать смысл произнесенных слов. – Ещ прочку и дмой мжно, – сам себе составил план дальнейшего досуга брюнет, проследив мутным взглядом за тонкой струей, соединившей горлышко пузатой бутылки и дно его подруги на сегодняшний вечер. – Пзды полчу, првда, – обреченно выдохнул он, затуманенным алкоголем мозгом, все же, понимая, что Мэнди вряд ли понравится подобное его состояние. – И похй, – но, придя к выводу, что пиздливая сестра не станет такой уж большой угрозой, по крайней мере на сегодня, Милкович махнул на грядущие разборки рукой, попутно проливая содержимое своей «предпоследней». – Блять, – выругался он, наклоняясь, чтобы слизать растекающуюся по стойке жидкость.

Что странно, это слово произнести ему удавалось в любом состоянии, чего не скажешь о том, чтобы справиться сейчас с непростой задачей отделения своего лица от прохладной поверхности высокой столешницы.

– Нет, Мик, пожалуй, тебе и правда хватит, – огибая стойку и поднимая парня за плечо, проговорил Кевин, потянув постоянного клиента на себя, устанавливая того на ноги и поворачивая в сторону двери, чтобы задать верное направление движения.

Конечно, как ответственный житель Чикаго и хозяин питейного заведения, Болл должен был бы предложить брюнету прикорнуть ненадолго за одним из столиков в зале, но за довольно продолжительное время их знакомства бармен знал, что напитый Милкович с рвением самонаводящейся ракеты всегда стремится в родные пенаты, невзирая на заплетающиеся ноги, едва способные к передвижению, и полное отсутствие осмысленности действий.

И, что самое интересное, каждый раз Микки удавалось достигнуть цели – брюнет мог уснуть в подъезде или на пороге собственной квартиры, но до дома он добирался стабильно.

– Ещ одну, дл скрости, – попросил парень, проталкиваемый к дверям настойчивыми руками Кевина, но отказом послужил прохладный ночной воздух, обдавший еще влажную кожу лица, только недавно попрощавшуюся с лужей крепостью около сорока градусов.

– Иди домой, Мик, – напутственные слова сопровождались легким толчком и печальной улыбкой бармена, провожающего взглядом пошатывающуюся фигуру, собирающую пыль и грязь со стен соседних зданий, двигаясь в направлении своего дома.

Таксист возился в поисках сдачи уже больше пяти минут, надеясь на огромные чаевые от своего пассажира, но тот продолжал терпеливо ждать, не желая за двенадцатидолларовую поездку по ночному городу оставлять в два раза больше этому хитрому индусу.

– У меня только тридцать, – наигранно разочаровано проговорил водитель, оборачиваясь к рыжеволосому парню, улыбающемуся очередной попытке нагреть его хотя бы на восемь баксов.

– Еще пять давай и чек не забудь, – лишь ответил Йен, не желая уступать подобной наглости, удовлетворенно отмечая неожиданно появившуюся купюру в морщинистых руках и небольшой белый прямоугольник, вылезающий из счетчика, обещая восстановление затрат на дорогу через бухгалтерию «Ласточки». – Спасибо, – кивнул Галлагер и поспешил покинуть ярко-желтый автомобиль, украшенный шашечками, понимая, что на следующий его вызов «4274» вряд ли приедет.

Наручные часы указывали на половину второго, вновь уверяя рыжего в том, что его смены за барной стойкой с каждой неделей становились все продолжительней, а на улице – холоднее, ведь такого количества посетителей в клубе по будням Йен не помнил с весны.

Задумавшись о том, чтобы поискать новую работу, обещающую молодому человеку хотя бы на пару часов сна в день больше, Галлагер направился к подъезду, делая последние несколько глотков относительно чистого, но, все же, довольно свежего ночного воздуха перед тем, как открыть дверь и подняться домой.

Но какой-то странный звук в районе мусорных баков привлек его внимание, заставляя остановиться.

Если бы Йен, выросший в неблагополучном районе Южного Чикаго был отдаленно похож хоть на одного из его жителей, парень непременно бы поспешил скрыться в подъезде, попутно отправляя в источник шума все, что только могло попасться на пути в попытках обезвредить грабителя или бомжа, в принципе, также занимающегося подобного рода ремеслом, а не поспешил на выручку бормотавшей проклятия на некоем подобии английского куче, в очертаниях которой едва ли просматривался человек.

А в этом человеке…

– Микки? – приседая напротив прикорнувшего возле невысокого заборчика брюнета, позвал Галлагер, опуская ладонь на плечо спящего парня в надежде разбудить.

– Мпфхмрвш, – и это удалось рыжему: Милкович приободрился, услышав свое имя, вот только ответить что-то внятное сосед так и не смог. Впрочем, как и подняться на ноги – после пары попыток совершить невозможное лишь повалившись на Йена, брюнет громко матюкнулся и поспешил улечься на асфальт, чтобы посадить штормивший в воздушном пространстве его мозга вертолет на подготовленную площадку.