Неигрок

Пара-тройка секунд – и на ней не осталось ничего из воинского облачения. Она вновь предстала перед ним в прежнем зеленом платье, красной шали и украшениях. Все же любое достоинство игры может быть и ее недостатком. Вот, к примеру, эта мгновенная смена одеяния. Признаться, Виктор с удовольствием посмотрел бы на то, как она переодевается. Воображение тут же нарисовало предполагаемую картину, заставляя его нервно сглотнуть.

– Ну и как ты меня нашел, гражданин начальник?

– А случайно я тут оказаться не мог? – вздернул бровь Виктор.

– Ты? В это верится с трудом. А вот в том, что можешь найти человека даже в игре, я не сомневаюсь.

– Ну вообще-то я нуб, каких мало.

– Не прибедняйся. Зато опер знатный. Итак?

– Просто хотел сообщить вам, что нач-опера того взяли под стражу и возбудили в отношении него уголовное дело. Нет, он не отмажется. Гарантирую.

– В Робин Гуда играешь, начальник? – хмыкнув, поинтересовалась она.

Говорить старается вызывающе. Но голосок дрогнул, и левое веко дернулось. Вирт-капсула в точности передала ее реакцию.

– Я просто делал свою работу. Не больше и не меньше. То, что случилось потом… Я еще могу понять, когда, пользуясь положением, зарабатывают деньги. Не одобряю, но понять могу. Только этот, по факту, насиловал заключенных. А тут уж для меня без разницы – в погонах он или нет.

– Но раньше ты по этому поводу не парился.

– Раньше я об этом не знал.

– Знать, задела я тебя за живое, если начал выяснять, что там да как.

– Если бы сам не оказался в кресле, то не задели бы, – честно ответил Виктор.

– Голодный сытого не поймет. Так, начальник?

– Примерно.

– Эта с-сучка, Гюльчатай, работала на нач-опера?

– Не она. Другая. Обронила пару фраз в отношении тебя, там подхватили и понесли. Гюльчатай по факту развели.

У Виктора и мысли не было сдавать подсобный аппарат. По сути, эта заключенная всего лишь инструмент. И вина в случившемся не на ней, а на том, кто ее направлял. Свое он получит. За этим присмотрит как сам Виктор, так и Сергей. Н-да. Плетнев еще и печенью ответит. Не все в России решает бабло. Ох, не все.

– А мне без разницы, развели ее или нет.

– Евгения Борисовна, что бы вы ни задумали, откажитесь от этого. Случившегося не воротишь. Калечить она вас не хотела.

– Может, и не хотела. Но сумела. А за все в этой жизни нужно платить, – зло обронила она.

Девушка, казалось, в мгновение заледенела. Даже явственно проступила бледность. Но потом столь же внезапно краска вернулась к ее лицу, и она словно оттаяла. Почти весело улыбнулась и тряхнула своими темными кудрями.

– Да не переживай, начальник. Кровь ее мне без надобности. И в кресло сажать не стану. Вот жду. У нее срок через полгода заканчивается. У меня уж все готово. Я ее даже подставлять не буду. Сама нарвется. Я только дружкам твоим помогу ее спеленать.

– Тогда ладно.

– Случись, поможешь?

– Если по делу, без проблем.

– Договорились. Это все, чего ты хотел?

– Да.

– Тогда прощай, гражданин начальник. Мне работать нужно. Чего ухмыляешься?

– Да так. Вы – и работать?

– А я, между прочим, не всегда была аферисткой.

– Знаю. Но и выбирали между трудом и аферой недолго.

– В первый раз это случайно получилось. И не моими стараниями. Я тогда все возместила, влезла в кредит, чтобы закрыть долги, но потом фирма, где я работала, разорилась. Да ты и так знаешь, начальник.

– Разумеется. Насели коллекторы, и вы решились на первую аферу. Где-то вас понять можно. Оказались в трудной ситуации, вывернулись как смогли. Но ведь на этом вы не остановились. Пошли дальше.

– Пошла. Это да. Но теперь, как видишь, пашу как папа Карло. Пока получается не очень. Но жирок еще имеется.

– Кстати, откуда? Насколько мне известно, вы выплатили обманутым все до копейки.

– Не поверишь. Совершенно случайно вложилась в одно предприятие.

– Не много ли случайностей?

– И тем не менее. Незадолго до ареста просто от нечего делать купила билет «Русского лото».

– Так не бывает.

– Хочешь – верь, хочешь – нет. Но удалось покрыть и то, что успела потратить, и себе оставить.

Верить ей он не собирался. А вот проверить – очень даже. Бог весть к чему ему это все. Может, и впрямь она задела его за живое сильнее, чем он сам полагал. А может, в нем просто проснулся опер, желающий добраться до сути. Только тогда непонятно, к чему он затащил ее в свой клан. Так-то вроде ясно. Чтобы знать, где она и чем занимается. Но зачем это ему? Вот в чем вопрос. Хотел бы он знать.

– Прошу прощения, Евгения Борисовна. Если позволите…

– Слушай, начальник, прекращай мне выкать. Тут сопляки от горшка два вершка на «ты», влет.

– Если не возражаешь.

– А галантности-то в нас сколько. Ладно. О чем ты там спросить-то хотел?

– Да об одежде твоей. Платье, шаль, украшения, еще и прическа.

– Ты, я гляжу, о ремеслах ничегошеньки не знаешь. Все это заряжено на Удачу, – поведя руками по своей фигуре, словно указывая на одежду и украшения, начала пояснять Евгения. – Самая главная наша характеристика, в которую я теперь вкладываю все заработанные свободные очки. Остальные не могут понять, как она работает. А ремесленники уже вычислили, опытным путем.

– Интересно.