Нейро-панк (СИ)

- Как он это сделал? – глухо спросил Соломон.

Проследив за его взглядом, Баросса увидел домашний нейро-корректор. Точнее, то, что когда-то им было. Аппарат стоял в углу, поэтому детектив сразу не заметил его состояния. Хорошая мягкая кожа обивки во многих местах была взрезана, из широких прорех, вроде тех, что остаются в солдатском мундире после удара штыком, торчала спрессованная вата и какой-то наполнитель. Кинескоп был разбит и глядел пустым выбитым глазом. Обруч нейро-корректора висел на разлохмаченном хвосте проводов, смятый и почти бесформенный.

- Это я, - сказал Соломон, испытывая тягучее и липкое чувство стыда, - Я сломал. Видеть его не мог. Разозлился. Так что?

- Кто-то взломал твой нейро-интерфейс, - произнес Баросса, отводя взгляд, - Каким-то образом вскрыл ассоциативный замок. Очень ловко, с одной попытки. Проник внутрь. И сделал… перестановку. Проще говоря, когда ты зашел в нейро-интерфейс, это уже был не он, а его подсадная копия, внешне не отличающаяся от оригинала. Выбрав нужный пункт, ты загрузил не тот нейро-софт, который хотел установить, а тот, что дожидался, спрятанный где-то в недрах. Простая подмена, действенная и надежная.

- Ключ от моей головы.

- Можно сказать и так. Его код фактически перехватил управление твоим нейро-терминалом. А имея доступ к терминалу и интерфейсу, можно установить или стереть любой софт.

- Дальше можешь не рассказывать, - слабо улыбнулся Соломон. Человек, сидящий напротив него, улыбнулся в ответ. Может, он думал, что эта улыбка – символ того, что не все еще потеряно, - В участке, наверно, кавардак?

Баросса кивнул.

- Как на военном положении. Скоро опустим решетки и разберем дробовики. Не каждый день детектив оказывается жертвой. Маркес и Коротышка Лью на стену лезут, чтоб поквитаться с этим ублюдков. И остальные их поддерживают. Комиссар Бобель уже объявил, что не отпустит ни одного человека в отпуск, пока маньяк не будет пойман. Формально, он еще не маньяк, обычный грабитель, но ребята времени не теряют. Перетряхивают всех, кто мог быть замешан. Старые нейро-грабители, отошедшие от дел, рецидивисты, нейро-вандалы всех мастей… Машина поскрипывает, но обороты набирает. Поверь, мы многих возьмем за шкирку.

- Вам придется сильно попотеть. Потому что в этот раз вы ищете не просто преступника. Вы ищете меня. Человека, который напялил на себя мой слепок. А я больше двадцати лет проработал в Транс-Поле. Я очень осторожен и опытен в таких делах. Глупостей я – тот я, который гуляет сейчас по Фуджитсу – делать не станет.

- Да, - сказал Баросса, - Нам уже пришло это в голову.

Он потянулся было за бутылкой, чтоб наполнить рюмку, но поморщился и позволил руке упасть на колени. Ему тягостно было находиться здесь, понял Соломон, тяжело и противно. Слишком уж паршивая атмосфера в маленькой комнате, как в палате тяжело больного. А еще он слишком устал изображать доброго приятеля для человека, которого видел впервые в жизни. Обычно уверенный взгляд Бароссы, сверкающий вороненой сталью в лучших традициях детективных кинолент, утратил свою силу. Встречаясь с равнодушным взглядом Соломона, он отскакивал в сторону, кружил по комнате, останавливаясь на ничего не значащих предметах.

- Спроси наконец, - посоветовал ему Соломон. Надо было как-то закончить эту затянувшуюся сцену.

- Что спросить?

- Про нейро-бомбу. Ты ведь это хочешь узнать.

- Я читал медицинский отчет. Нет у тебя в голове никаких бомб, - проворчал Баросса.

И вновь отвел взгляд.

- Их нельзя обнаружить обычным сканированием, как нейро-софт. Сам же знаешь. Есть только один способ выяснить.

- И ты…

- Да, - сказал Соломон, - Я выяснил это еще вчера.

Квартира номер сорок два в третий раз встретила его, как старого знакомого. Даже в скрипе открывающейся двери было что-то приветственное, даже панибратское. Но Соломон ее не узнал. Поднимаясь по лестнице, он озирался, как человек, оказавшийся здесь впервые, хотя отлично помнил адрес. Квартира, да и весь дом сильно изменились.

Они не могли измениться за день, он сознавал это. Старый слой пыли на деревянных панелях, скрипучие ступени, куски отшелушившейся краски – все это оставалось неизменным на протяжении многих годов. Изменилось что-то другое. Изменился тот, кто вошел, понял Соломон. Теперь у него были глаза другого человека – и зрительный нерв связывал их с мозгом другого человека. Старый опытный детектив Соломон Пять обращал внимание на другие вещи. Он машинально оценивал планировку и прикидывал расстояния. Он ставил ногу на ступеньку всей ступней, потому что был флегматичен и равнодушен к скрипу старого дерева. Он ощущал другие запахи, более пронзительные и резкие. Он смотрел, немного наклонив голову, чтобы свет не слепил глаза, и оттого не замечал то, что находилось выше него.