Нейромант

Кейс смотрел, как Молли собирает вещи. Несмотря на черные круги под глазами, она двигалась как танцовщица. Ни одного лишнего движения. Рядом с сумкой лежала мятая куча его одежды.

— Тебе больно? — спросил Кейс.

— Не помешала бы еще одна ночь у Чина.

— Это тот дантист?

— Да уж, дантист. Просто он очень осторожен. Скупил половину этой этажерки и устроил там широкопрофильную больницу. В основном, чинит самураев.

Она застегивала сумку.

— Ты бывал в Стамбуле?

— Да, как–то, пару дней.

— Он такой же, как прежде,— сказала Молли.— Старый грязный городишко.

— Вот так же мы отправились и в Тибу.— Молли смотрела из окна поезда на лунный пейзаж промышленной зоны, где красные огоньки на горизонте отгоняли самолеты от термоядерной установки.— Мы жили в Лос–Анджелесе, вошел и сказал: «Собирайся, мы летим в Макао». Когда туда приехали, я играла в фан–тан в «Лиссабоне», а он остановился в «Зон–шане». А на следующий день я уже играла тобой в прятки в Ночном Городе.

Молли вынула из рукава черной курточки шелковый шарфик и протерла им свои зеркала. Пейзаж северного Муравейника пробудил в Кейсе детские воспоминания о каких–то пучках сухой травы, торчащих из трещин бетонных плит автострады.

В десяти километрах от аэропорта поезд начал тормозить. Кейс смотрел, как над битым шлаком, над пустыми ржавыми скорлупками нефтеперегонных заводов, над ландшафтом его детства, встает солнце.

7

В Бейоглу дождило. Арендованный «мерседес» плавно скользил мимо зарешеченных темных окон осторожных греческих и армянских ювелиров. Улица была почти пустынной, только несколько одетых в темное фигур на тротуаре оглядывались на машину.

— Прежде здесь был процветающий европейский район оттоманского Стамбула,— сообщил «мерседес».

— А теперь только что не трущобы,— заметил Кейс.

— «Хилтон» находится на Джумхуриет Каддеси,— сказала Молли, устраиваясь на заднем сиденье.

— Почему Армитидж летает отдельно? — спросил Кейс. У него болела голова.

— Потому, что ты его достаешь. И меня тоже.

Кейс хотел рассказать ей историю Корто, но передумал. В самолете он наклеил себе снотворный дерм и весь полет проспал.

Прямая пустынная дорога из аэропорта вскрыла город как аккуратный разрез. Мимо проносились фантастические, заплата на заплате, стены деревянных домиков, кондо, купола, тоскливые параллелепипеды многоквартирных домов, опять стенки из фанеры и ржавой жести.

Финн, одетый в новехонький костюм из Синдзюку, черный как у сараримена, кисло ждал их, сидя в плюшевом кресле,— одинокий островок посреди неоглядного моря бледно–голубых ковров, устилавших холл «Хилтона» .

— Боже,— фыркнула Молли. Крыса в деловом костюме.

Они пересекли вестибюль.

— За сколько ты согласился сюда приехать? — Она уронила свою сумку рядом с креслом.— А за то, что напялил на себя этот костюм,— наверное, вообще заплатили чертову тучу денег.

Финн довольно оскалился:

— Не так уж и много, дорогуша.— Он передал ей магнитный ключ с желтой круглой биркой.— Вас уже зарегистрировали. Апартаменты наверху.— Финн огляделся по сторонам.— Дерьмо город.

— Ты страдаешь агорафобией от того, что тебя вытащили из–под купола. Ты представь, что это вроде как Бруклин.— Молли покрутила ключ на пальце.— Ты здесь лакеем или как?

— Мне нужно проверить имплантанты одного парня,— сказал Финн.

— А как моя дека? — спросил Кейс.

Финн поморщился:

— Соблюдай субординацию. Все вопросы — к боссу.

Молли сделала быстрый знак пальцами. Финн утвердительно кивнул в ответ.

— Да,— сказала Молли,— я знаю, кто это. Она мотнула головой в сторону лифтов.— Пошли, ковбой.

Кейс подхватил обе сумки и двинулся следом.

Их номер в точности походил на тот в Тибе, где он впервые встретился с Армитиджем. Утром он подошел к окну, почти готовый увидеть Токийский залив. Через дорогу торчал другой отель. Дождь так и не кончился. Люди со старенькими, завернутыми в прозрачный пластик голосовыми принтерами жались в подъезды домов. Платные писцы, лучшее доказательство того, что в этой стране написанное слово ещё ценится. Неторопливая страна. Из тупорылого черного «ситроена» с примитивным водородным двигателем вышли пятеро суровых турецких офицеров в мятых зеленых френчах. Они вошли в отель напротив.

Кейс опять посмотрел на кровать, на Молли и поразился ее бледности. Губчатый гипс остался дома, на чердаке, рядом трансдермальным индуктором. В ее линзах отражались лампы, освещавшие номер.

Кейс взял трубку сразу после первого звонка.

— Рад, что вы уже встали,— сказал Армитидж.

— Я только что. А леди еще спит. Послушайте, босс, я думаю, нам стоит немного поговорить. Чем больше я знаю о своей работе, тем лучше работаю.

В трубке наступила тишина. Кейс прикусил губу.

— Ты знаешь вполне достаточно. Может, даже слишком.

— Вы так думаете?

— Одевайся. Буди девочку. Минут через пятнадцать к вам придет гость. Его фамилия Терзибашьян.

Негромкие гудки. Армитидж положит трубку.

— Вставай, малышка,— позвал Кейс.— Дела.

— Я уже час как не сплю.— Зеркала повернулись в его сторону.

— К нам идет некто Джерси Бастион.