Нейромант

— Увидишь. Мне–то один хрен, растафари там или не растафари. Ну а ты сможешь там хотя бы покурить.

Сион основали пятеро рабочих, которые отказались вернуться на Землю: повернулись к небу передом, к гравитационному колодцу — задом, и начали строить. Пока центральный тор не закрутили и не создали в нем тяготение, все они страдали от вымывания кальция и сердечной недостаточности. Пузырь такси подплывал к корпусу Сиона, сваренному на живую нитку; на взгляд Кейса, эта устрашающая конструкция сильно смахивала на латаные–перелатаные лачуги стамбульских трущоб — разнокалиберные, неправильной формы плиты обшивки, то здесь, то там — растафарианская символика и накарябанные лазером имена строителей.

Молли и тощий сионит Аэрол помогли Кейсу справиться с невесомостью и препроводили его по недлинному переходу внутрь малого тора. За очередным приступом головокружения Кейс не сразу и заметил, что Ривьера и Армитидж куда–то исчезли.

— Сюда,— сказала Молли, проталкивая его ноги в узкий люк, проделанный вроде бы в потолке.— Хватайся за перекладины. Ты сейчас представь себе, что спускаешься, и все будет тип–топ. Чем ближе к внешнему периметру, тем больше тяготение, так что это и вправду спуск. Сечешь?

Желудок Кейса яростно протестовал.

— Все, брат, будет в порядке,— обнадежил его Аэрол, сверкнув золотыми зубами.

Как–то так вышло, что конец туннеля оказался его дном. Кейс вцепился в несильное тяготение, как утопающий вцепляется в спасательный круг.

— А ну–ка, вставай,— прикрикнула на него Молли.— Ты что, целоваться с палубой собрался?

Кейс обнаружил, что лежит ничком, раскинув руки. Что то стукнуло его по плечу. Он перекатился на спину и увидел толстую бухту эластичного троса,

— Будем строить хибару,— сказала Молли.— Помоги мне натягивать веревку.

Кейс оглядел обширное, совершенно пустое пространство и заметил, что всюду приварены стальные кольца — безо всякой, на первый взгляд, системы. Они растянули трос по какой–то сложной, придуманной Молли, схеме и развесили на нем обшарпанные листы желтого пластика. Во время работы Кейс постепенно ощутил, что кластер сотрясается от музыки. Называлась она «даб» — чувственная мозаика, состряпанная на основе огромных фонотек оцифрованной поп–музыки; она, по словам Молли, являлась некой формой религиозного культа и создавала чувство общности. Кейс поднял один из желтых листов, легкий, но очень громоздкий. Сион пропах вареными овощами, человеческим потом и марихуаной.

— Вот и прекрасно,— одобрительно кивнул Армитидж, легко проскальзывая в люк и глядя на пластиковый лабиринт. Появившийся следом Ривьера был явно непривычен к слабому тяготению.

— Где тебя носит, когда нужно работать?— спросил его Кейс.

Тот открыл рот, словно собираясь ответить. Изо рта выплыла небольшая форель, а за ней, что было уж совсем невероятно, цепочкой тянулись пузыри.

— В голове,— улыбнулся Ривьера.

Кейс засмеялся.

— Хорошо,— кивнул Ривьера,— ты умеешь смеяться. Понимаешь, я бы помог вам, но у меня что–то творится с руками.— Он выставил вперед ладони, которые неожиданно удвоились. Четыре руки, четыре ладони.

— И ты, Ривьера, просто безвредный колдун — так, что ли? — Молли встала между Ривьерой и Кейсом.

— Пошли, брат,— позвал из люка Аэрол.— Идем, ковбой.

— Твоя дека,— объяснил Армитидж,— и остальное хозяйство. Помоги ему принести вещи из грузового шлюза.

— Ты очень бледный, брат,— заметил Аэрол, когда они волокли запакованную в пенопласт «Хосаку» по центральному туннелю.— Может, съешь чего?

Рот Кейса наполнила противная слюна, и он отрицательно затряс головой.

Армитидж объявил восьмидесятичасовую остановку. Молли и Кейсу нужно привыкнуть к невесомости и научиться в ней работать. Кроме того, он проинструктирует их по поводу Фрисайда и виллы «Блуждающий огонек». Оставалось неясным, что будет делать Ривьера, но спрашивать Кейсу не хотелось. Через несколько часов после прибытия Армитидж послал его в желтый лабиринт, чтобы пригласить Ривьеру поесть. Тот лежал, по–кошачьи свернувшись, на тонком темперлоновом матрасе, совершенно голый, и, по всей видимости, спал. Вокруг его головы вращался нимб из белых геометрических тел: кубов, сфер и пирамид.

— Эй, Ривьера.

Кольцо продолжало вращаться. Кейс вернулся и доложил Армитиджу.

— Под кайфом.— Молли оторвала взгляд от разобранного игольника.— Хрен с ним.

По всей видимости, Армитидж считал, что невесомость повлияет на способность Кейса оперировать в матрице.

— Не бери в голову,— отмахнулся Кейс.— Я включаюсь, и меня уже здесь нет. Мне все равно, где мое тело.

— У тебя высокий адреналин,— заметил Армитидж.— Ты все еще страдаешь от СКА. Но у нас нет времени ждать, пока ты обвыкнешься. Тебе придется научиться работать, превозмогая болезнь.

— Так что, я буду рубиться прямо отсюда?

— Нет. Потренируйся, Кейс. Прямо сейчас. В коридоре, наверху, где невесомость.

Представление декой киберпространства совершенно не зависело от ее физического местонахождения. Войдя в матрицу, Кейс увидел перед собой привычные очертания ступенчатой пирамиды — базу данных Ядерной Комиссии Восточного Побережья.

— Как дела, Дикси?