Нейромант

— А я как–то слышал. Правда, в самых общих чертах. Но как раз они–то и характеризуют «Куанга». Тут не какое–нибудь там сунул–вынул и бежать, а скорее взаимодействие со льдом, настолько медленное, что он его не ощущает. Фронт логической системы «Куанга» вроде как прилипает к атакуемому объекту, а затем подключаемся мы, и основная программа начинает крутить вензеля вокруг логики льда. Мы срастаемся с ним как сиамские близнецы, а система ничего даже не подозревает.

Флэтлайн снова рассмеялся.

— Уж больно ты сегодня развеселился. Понимаешь, этот твой смех вроде как раздирает мне позвоночник.

— Весьма сочувствую,— сказал Флэтлайн,— но нам, покойникам, просто необходимо смеяться. Для повышения жизненного тонуса.

Кейс щелкнул симстим–переключателем.

И очутился среди спутанного металла и запаха пыли, а подушечки ладоней скользили по глянцевой бумаге. Позади что–то с шумом рухнуло.

— Да ты успокойся,— сказал Финн.— Расслабься.

Кейс лежал враскорячку на куче пожелтевших журналов, а вокруг во мраке «Метро Гологрэфикс» светилась галактика белозубых девичьих улыбок. Кейс вдыхал запах старых журналов и ждал, пока успокоится сердце.

— Уинтермьют! — сказал он.

— Да,— послышался сзади голос Финна.— В самую точку.

— Мать твою! — Кейс сел и потер запястья.

— Да брось ты,— сказал Финн, появляясь из чего–то вроде ниши в нагромождении хлама.— Так ведь для тебя удобнее.— Он достал из кармана пиджака пачку «Партагас» и закурил. Мастерскую наполнил удушливый дым кубинского табака.— А ты бы хотел, чтобы я появился перед тобой как горящий кустарник в матрице? Не волнуйся, за время твоего отсутствия там ничего не случится. Час здесь займет всего пару секунд реального времени.

— А ты никогда не задумывался, что твои появления в виде знакомых людей действуют мне на нервы? — Кейс встал, стряхнул с черных джинсов пыль, оглянулся на грязные окна и закрытую наружную дверь.— А там что? Нью–Йорк? Или больше ничего?

— Ну–у,— протянул Финн,— это вроде как с тем деревом. Упало в лесу, где его никто не слышал. Так трещало оно или нет? — Он широко усмехнулся, продемонстрировав огромные, желтые от никотина передние зубы, и снова затянулся,— Иди прогуляйся, если хочешь. Всё на месте. Во всяком случае — всё, что ты когда–нибудь видел. Это — воспоминания, понятно? Я выкачал их из тебя, перетасовал и запустил обратно.

— У меня не настолько хорошая память.— Кейс огляделся. Затем он посмотрел на свои руки, попытался вспомнить, как должны выглядеть линии на ладонях, но не сумел.

— У всех хорошая память.— Финн бросил окурок и раздавил его каблуком.— Только не все умеют ею пользоваться. Художники — те умеют, особенно хорошие. Если ты сравнишь окружающее с настоящей мастерской Финна в южной части Манхэттена, отличия, конечно же, будут, но не такие большие, как можно было бы ожидать. Твоя память голографична.— Финн подергал себя за ухо. В отличие от моей.

— А что это значит — голографична? — Он вспомнил о Ривьере.

— Голографическая парадигма — лучшее, что придумали люди для описания структуры своей памяти. Но вы так и не сумели ее толком использовать.— Финн шагнул вперед, задрал голову и внимательно посмотрел на Кейса.— В противном случае меня бы, скорее всего, не было.

— Что ты хочешь сказать?

— Я хочу вам помочь,— пожал плечами Финн. Обтрепанный твидовый пиджак, слишком для него широкий, косо обвис.

— Зачем?

— Потому что вы нужны мне.— Снова показались большие желтые зубы.— А я нужен вам.

— Дерьмо собачье. Ты можешь читать мои мысли, Финн? То есть,— Кейс болезненно поморщился,— Уинтермьют.

— Мысли невозможно читать. Даже интересно, ты почти не умеешь читать — и все равно пользуешься ветхой парадигмой печатного текста. Я могу извлечь содержимое твоей памяти, но ведь это — не мысли.— Финн сунул руку в оголенное шасси древнего телевизора и вытащил серебристо–черную радиолампу.— Видишь? Элемент моей ДНК, ну не совсем, но вроде…

Он бросил лампу в угол, раздался негромкий хлопок и звон.

— Вы всегда строите модели. Каменные круги. Соборы. Стоящие в этих соборах органы. Арифмометры. Ты можешь себе представить, что я не знаю, почему нахожусь здесь? Но, если сегодняшний рейд закончится удачно, вы получите то, к чему стремились все это время.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь.

— «Вы» — это вы все вместе. Род человеческий.

— Ты убил «тьюрингов».

— Пришлось,— пожал плечами Финн.— Некуда было деться. Да и вообще, чего ты так разохался, они–то прикончили бы тебя и глазом бы не моргнули. Как бы там ни было, я вытащил тебя сюда, и нам нужно поговорить. Узнаешь?

В его руке появилось обгорелое осиное гнездо из сна Кейса, полутемную мастерскую наполнила вонь керосина. Кейс попятился и прижался спиной к залежам хлама.

— Да. Моя работа. Я использовал голографический проектор гостиничного окна. Один из образов, списанных из твоей памяти, пока ты был в отключке. Знаешь, почему гнездо так важно?

Кейс помотал головой.