Нейромант

Последняя была маленькой и тусклой, как будто это изображение Ривьера должен был вытащить с большой дистанции в памяти и времени. Она должна была встать на колени, чтобы разглядеть картину; она была спроецирована с точки зрения маленького ребенка. Ни одна из других голограмм не имела фона; фигуры, униформы, интсрументы пыток, все это было свободно стоящими проекциями. Но здесь был вид. Темная волна булыжника поднималась на фоне бесцветного неба, за ее гребнем выбеленные, полурасплавленные скелеты городских небоскребов. Волна булыжника имела текстуру, похожую на сетку, ржавеющая арматура изящно согнута, словно тонкая струна, огромные плиты бетона все еще свисают с нее. Передний план мог раньше быть городской площадью; там было нечто вроде пенька, что-то предполагавшее фонтан. У его подножия застыли дети и солдат. Живая сцена поначалу сбивала с толку. Молли, должно быть, поняла ее правильно перед тем, как Кейс вполне воспринял ее, потому что он почувствовал ее напряжение. Она плюнула, затем встала. Дети. Одичавшие, в лохмотьях. Зубы блестят как ножи. Язвы на искаженных лицах. Солдат лежит на спине, рот и горло открыты небу. Они питались.

— Бонн, — сказала она, что-то вроде нежности в ее голосе.

— Настоящий продукт, да, Питер? Но ты должен был быть. Наша 3Джейн, она слишком пресыщена сейчас, чтобы открыть заднюю дверь любому воришке. Так что Зимнее Безмолвие выкопал тебя. Отличный вкус, если это можно назвать твоим вкусом. Демонический любовник. Питер. — Она задрожала. — Но ты уговорил ее впустить меня. Спасибо. Теперь у нас будет вечеринка.

И потом она пошла — прогуливаясь, на самом деле, невзирая на боль — прочь от детства Ривьеры. Она вынула игломет из кобуры, отщелкнула пластиковый магазин, спрятала его в карман, и заменила другим. Она вонзила ноготь большого пальца в воротник костюма Новых и разрезала его до промежности одним движением, лезвие разделило прочный поликарбон словно гнилой шелк. Она освободила руки и ноги, разрезанные остатки замаскировали сами себя, когда упали на темный ложный песок. Затем Кейс заметил музыку. Музыку, которой он не знал, всю на рожках и пианино. Вход в мир 3Джейн не имел двери. Это был зазубренный пролом пятиметровой высоты в стене туннеля, неровные ступеньки вели вниз в широком и пологом изгибе. Слабый голубой свет, движение теней, музыка.

— Кейс, — сказала она, и остановилась, с иглометом в правой руке. Затем она подняла левую, улыбнулась и тронула открытую ладонь влажным кончиком языка, целуя его через симстим-связь.

— Пора идти.

И потом что-то маленькое и тяжелое оказалось в ее левой руке, ее большой палец напротив крохотного выступа, и она спускалась.

18

Она опоздала всего лишь на долю момента. Она почти закончила, но не совсем. Она вошла правильно, подумал Кейс. Правильное поведение; это было нечто, что он мог чувствовать, что он раньше видел в позе другого ковбоя, склонившегося над декой, пальцы порхают по клавиатуре. У нее было это: суть, движения. И она собрала все это вместе для своего вступления. Собрала это вместе вокруг своей боли в ноге и шла вниз по лестнице 3Джейн, словно она владела этим местом, локоть вооруженной руки на боку, предплечье кверху, запястье расслаблено, покачивая дуло игломета с выученной небрежностью регентского дуэлянта. Это был перфоманс. Это было вроде кульминации просмотра всех в жизни видеокассет о боевых искусствах, дешевых фильмов, на которых Кейс вырос. На несколько секунд, он знал, она стала героем каждого забияки, Сони Мао в старых видео Шау, Микки Чиба, и вся родословная назад до Ли с Иствудом. Она ходила так, как говорила.

Леди 3Джейн Мари-Франс Тессье-Эшпул вырезала себе низкую страну вплотную к внутренней поверхности оболочки Блуждающего огонька, сломав лабиринт стен, который был ее территорией. Она жила в единственной комнате, такой широкой и глубокой, что ее дальние концы терялись за инверсным горизонтом, пол скрывался изгибом веретена. Потолок был низким и неровным, отделанным той же имитацией камня, что и стены коридора. Там и тут из пола выступали зазубренные секции стен высотой по пояс — все, что напоминало о лабиринте. Там был прямоугольный бирюзовый бассейн, в десяти метрах по центру от лестницы, его подводные течения были единственным источником света в апартаментах — или так показалось Кейсу, когда Молли сделала последний шаг. Бассейн отбрасывал колышущиеся пятна света на потолок над собой. Они ждали у бассейна.