Нейромантик

– Но линии ЭЭГ были прямыми, как те стропы, – возразил Малькольм.

10

Он пролежал без памяти все то время, пока они проходили таможню, поэтому за него говорила Молли. Малькольм остался на борту "Гарвея". Таможенный досмотр по прибытии на Вольную Сторону сводился в основном к проверке кредитоспособности. Первое, что Кейс увидел перед собой после того, как они оказались на внутренней поверхности Веретена, был филиал кофейного франчайзинга "Прекрасная дева".

– Добро пожаловать на рю Жюль Верн, – сказала Молли. – Если у тебя будут проблемы с ходьбой, просто смотри себе под ноги, и все. Здешние виды – подлая штука, если ты к ним не привык.

Они стояли на широкой улице, казавшейся дном глубокого ущелья или каньона, причем магазины и здания по ее краям плавно уходили вверх, образуя склоны по обе ее стороны. Свет бил сверху сквозь массу зелени, ниспадающей с балконов и специальных стоек, смонтированных повсюду над головой. И солнце...

Слишком яркое, ослепительное сияние, заливающее все вокруг, исходило из тщательно воспроизведенной голубизны небосклона французской Ривьеры. Кейс знал, что солнечный свет нагнетается сюда посредством системы зеркал Ладо-Эчисона, смонтированной на прочной двухмиллиметровой арматуре по всей длине Веретена, при этом эффект неба вокруг источника света непрерывно генерируется на основе библиотеки видеозаписей, и что если небо выключить, то можно будет увидеть, через осветительную арматуру, изгибы озер, крыши казино и другие улицы – но тело Кейса все эти здравые мысли воспринимать отказывалось.

– Господи, – сказал он, – мне все это нравится еще меньше, чем СКА.

– Привыкнешь. Я целый месяц работала здесь телохранителем у одного игорного воротилы.

– Мне хочется скорее куда-нибудь под крышу, прилечь.

– Лады, ключи от номера у меня уже в кармане. Что случилось с тобой, приятель, там, на буксире? Тебе приплюснули мозги?

Кейс покачал головой.

– Еще не знаю. Погоди с этим.

– Хорошо. Возьмем такси, или как тут у них называется то, на чем ездят.

Молли взяла Кейса за руку и перевела его на другую сторону рю Жюль Верн, к витринам с последними образцами французских мехов.

– Невероятно, – сказал Кейс, снова задирая голову.

– Еще бы, – отозвалась Молли, решив, что он имеет в виду меха, – их выращивают на коллагеновой основе, но из ДНК норки. А что?

– Все это просто большая труба, и они гоняют по ней вещи взад и вперед, – объяснила Молли. – Туристов, дельцов, все-все. И есть сеть, тщательно улавливающая деньги, которую не убирают ни на минуту, чтобы быть уверенным, что, когда люди проваливаются обратно в колодезь, их деньги остаются здесь.

Армитаж забронировал для них номер в отеле "Интерконтиненталь", в стеклянном крутобоком утесе, уходящем отвесно в холодную туманную дымку и звуки уличной суматохи. Кейс стоял на балконе их номера и смотрел, как троица подростков французской наружности катается над широким ручьем на простеньких ручных глайдерах – прямоугольниках пластика природных оттенков. Один из ребят повернул, причалил к берегу, и Кейс смог разглядеть его блестящие вьющиеся каштановые волосы, загорелую фигуру, белые зубы, обнаженные в широкой улыбке. Воздух пах только проточной водой и цветами.

– Да, – сказал он, – большие деньги.

Молли рядом с ним прислонилась к балконным перилам, сложив руки на груди.

– Да. Когда-то и мы собирались перебраться сюда или в какое– нибудь подобное место в Европе.

– Кто мы?

– Никто, – ответила она, неопределенно пожимая плечами. – Ты сказал, что желаешь примять постель. Поспать. Я тоже не против.

– Да, – сказал Кейс, с силой растирая щеки ладонями. – Да, то еще местечко.

Узкая полоса системы Ладо-Эчисона уже тлела в близкой имитации заката на Бермудах, дополнительно маскируясь изображениями облаков.

– Да, – повторил Кейс, – поспать.

Но заснуть ему никак не удавалось. Когда же сон пришел, то принес с собой видения, подобные отредактированным воспоминаниям. Кейс периодически просыпался, Молли лежала рядом с ним, он слышал звуки плещущейся воды, в открытую балконную дверь плыли голоса улицы, из жилых зданий с противоположного склона доносился женский смех. Смерть Диана стояла перед ним, как несчастливая карта, хотя он не уставал повторять себе, что это был не Диан. И что всего этого в действительности вообще не было. Когда-то кто-то сказал ему, что средний объем крови в человеческом теле примерно равен объему двенадцатибаночной упаковки пива.

Каждый раз, когда ему виделся образ головы Диана, разлетающейся на куски и забрызгивающей кровью стены офиса, Кейс ощущал присутствие другой мысли, чего-то темного, скрытого, выскальзывающего у него из рук и ныряющего в тину, как угорь.

Линда.

Диан. Кровь на стенах офиса импортно-экспортной компании.

Линда. Запах горелой плоти в тени под куполом неба Тибы. Молли держит в руке упаковку от имбиря, пластик выпачкан в крови. Ее убил Диан.