Нейроморф

Назвать кабинетом то, что открылось его взору, было чрезвычайно трудно. Это был целый испытательный полигон, не меньше: большое количество различных приборов неизвестного назначения, колбы, склянки и пробирки с химическими реактивами, плазменный экран компьютера на большом рабочем столе и уютное кресло по соседству с ним. Это не говоря о нескольких шкафах, небольшом сейфе и холодильной камере. Всю эту машинерию, которая сейчас оккупировала его кабинет, Тим никогда не видел в глаза, но по какому-то дьявольскому велению знал в подробностях назначение и основные функции каждого из представленных в его распоряжение приборов.

– Да, загрузка данных непосредственно в мозг может творить чудеса, – согласился юноша, все еще пребывая в некоторой растерянности о того количества «счастья», которое свалилось ему на голову вместе с загадочно профессией ученого-археолога. – Вот только все такое рваное, местами непонятное и неусвоенное, что ли. Вроде и знаешь для чего все, но иногда так трудно во все это поверить. Но, да ладно. Разберемся со всем потихоньку. Время будет. А теперь нужно подумать над тем, что со мной произошло за этот короткий промежуток времени, понять для чего и кто может меня использовать, и самое главное – как мне действовать в тех или иных ситуациях.

Конечно, Тим отдавал себе отчет в том, что его нынешняя стратегия действий будет пересмотрена в самое ближайшее время, поскольку опыта нахождения в этом мире у него совсем нет. Однако его внутреннее я требовало хоть какой-то определенности и осмысленности в действиях и событиях, участником которых он невольно стал и наверняка еще станет. Фундамент, как известно должен быть, иначе дом и его стены рухнут, погребя под обломками зазевавшихся хозяев и все их надежды и мечты.

– Верг, – позвал Тим.

– Да, – тут же отозвался нейротрон. Правда теперь его голос слышался непосредственно в самом ухе, и это несколько оглушало.

– Блин, ты слишком громко говоришь. Сбавь обороты.

– Протокол звучания соответствует необходимым стандартам, – продолжал стоять на своем прибор.

– Сделай звучание немного потише, Верг, – попросил Тим. – А то я оглохну через пару часов.

– Выполняю. Так лучше?

– Да, заметно лучше, – согласился юноша, ощущая, как спадает напряжение с барабанных перепонок. – Верг, а у тебя при социализации случайно настройки не сбились? Раньше ты был у меня на руке, а теперь вот почти в голову перебрался. Меня это несколько настораживает.

– Здесь нет ничего необычного, – стал объяснять нейротрон. – Для археологов создана именно такая конфигурация, поскольку при изучении артефактов и исторических событий им зачастую приходится задействовать руки в различных работах. В данном случае, наиболее оптимально держать нейротрон в более безопасном месте. Мои настройки не повреждены. Все твои указания и приоритеты соблюдаются.

– Безопасном? – повторил хозяин дома. – А что, его можно как-то уничтожить? С чего это вдруг в обществе озаботились о безопасности нейротрона. Это ведь всего лишь прибор, ты сам говорил.

– Вопросы безопасности всегда имели первостепенную приоритетность, – стал рассказывать Верг. – В настоящее время были зарегистрированы случаи уничтожения нейротронов. В связи с этим примархи внесли изменения в Кодексы, и конструкции нейротронов стали изменять в зависимости от деятельности человека. Эта необходимая мера была рассмотрена еще когда нейротрон был испытан и отдан в массовое производство, однако только сейчас началась переработка его базовой конфигурации.

– И что происходит с человеком в таком случае?

– Он умирает, Тим.

– Почему? – не понял социализировавшийся. – Ведь наш организм синтезирует нейроэнергию самостоятельно. Если телевизор не работает, то человек все равно живет. Да, это неудобно и скучно, но не смертельно.

– Потому что, потеряв нейротрон, человек автоматически лишается доступа к системе, – пояснил прибор. – Он не сможет перемещаться, получать сведения и рационально распоряжаться энергией. По-сути, носителя неконтролируемого источника нейроэнергии просто переполнит, и она найдет свой выход посредствам прорыва физической оболочки индивида. В данном случае, это почти на 98 % гарантирует летальный исход.

– А оставшиеся 2 %?

– Это необходимые условности теории вероятности, которые просто нужны для того, чтобы придать целостность вычислениям, Тим. Все люди, которые лишились нейротронов, умерли. Исключений в этом списке нет.

– Т. е. для того, чтобы убить человека достаточно просто сломать нейротрон или отрубить руку? Можно даже не проламывать ему голову или наносить другие увечия, как это сделали с инквизитором?

– Да, – подтвердил прибор. – Зачастую, это самый простой способ.

– А мне в данном случае – нужно лишиться головы?

– Да.

– Ну, хоть какое-то утешение, – сказал Тим. – Действительно, куда ж в этом мире без головы денешься. Все закономерно, даже придраться не к чему.

– Такова людская природа, Тим, – все также не понимая сарказма серьезно заметил прибор.