Нейронастройщик

Я узнаю два лица. Одно из них – парня, который меня от души приложил дубинкой. Он не улыбается, у него нет ощущения превосходства надо мной. Он понимает, что это его работа. А еще у него купирован тот участок префронтальной коры, который отвечает за эмоции. А вот лицо девушки… Откуда я его знаю. Может очки мешают… Нет ответа. Картотека памяти лихорадочно шерстит и изучает все зафиксированные моменты моей жизни. Ничего не находит. Возможно, она нанесла второй удар, и в состоянии шока память не среагировала.

– Вы нарушили договоренность. – нарушаю я тишину.

– Да. – отвечает тот кого я не узнал. Но видимо он наделён полномочиями и информацией, чтобы говорить со мной.

– Почему?

– Потому что вы нам тоже интересны. Вы так же как и профессор – особенный. Я даже не знаю, кто для нашего руководства представляет большую ценность.

Его голос, как шипение змеи, слишком слащаво-режущий, как саше с цитрусовым ароматом, от которого сводит зубы. Может он один из первых модифицированных. Переговорщик или еще кто-то такой… Тем не менее, готов признать – мерзким он не был. А то, что зубы сводит от голоса… Оно ему может быть на руку – сбивает оппонента с толку.

– Хорошо. И что вам надо? – спрашиваю я.

В данный момент дергаться – пустая трата времени. Способности как минимум одного из этой делегации я ощутил на себе.

– Нам нужно, чтобы вы сотрудничали. Но Александр Петрович не идет на контакт. Я прошу вас поговорить с ним.

Я бы сейчас засмеялся. Это самое «бы». У меня ограничен эмоциональный контур. Зачем? Какие еще изменения? Перед заданием я всегда получаю подробную инструкцию со всеми изменениями, чтобы я мог ориентироваться в наборе своих преимуществ. Сейчас же я действую наугад. Или… или кто-то с помощью меня действует вслепую.

Оцениваю свое положение.

Меня кинули.

Не знаю, где я.

Не знаю, куда идти.

Не знаю уровень охраны и степень ее готовности.

У меня нет никаких преимуществ на данный момент.

В случае моего провала или устранения Александру Петровичу, скорее всего, придется пройти огромное количество не самых приятных процедур. Да, «Заслон» быстро поймут, что произошло. Вопрос в другом – насколько они будут готовы развязать боевые действия? И сколько это все займет времени? Ведь необходимо подготовить бойцов, составить план, найти именно то место, где нас держат. Раз мы здесь, значит конкуренты готовы обороняться. Получается, времени у меня нет.

– Хорошо. – говорю я. – какие дальнейшие действия?

– Прошу следовать за мной. – снова шипение.

Сводит зубы. Нет, все таки, не будь у меня отключен эмоциональный контур, я бы однозначно решил вырвать его язык, попутно выбив все зубы. Но сейчас мне все равно.

Я встаю и иду за змеем, позади двое конвоиров. Коридор, еще один коридор. По обе стороны каждого находятся камеры аналогичные той, откуда меня вывели. Заходим в лифт – на панели выбора только три кнопки «сектор А», «сектор Б», «сектор В». Змей выбрал первый. Стены прозрачные, я вижу, что мы движемся к другому строению.

Мы замедляемся. Слышу шорох. В глазах темнеет. Она чертовски быстрая. А еще из-за высокого болевого порога я не почувствовал укол.

***

Открываю глаза.

– Как вы себя чувствуете? – задает вопрос незнакомый голос.

Я в кабинете. Лежу на кресле, вроде того, на котором меня настраивают в «Заслоне». Функционально помещение такое же. Отличия, скорее, косметические – цвет и текстура стен – они исполосованные, будто жуки прогрызли в них тысячи путей, полы коричневые – под дерево. Первое ощущение – тут комфортнее или, правильнее, уютнее, чем у нас, но не привычно. Голографическое изображение не привязано к тумбе, что облегчает работу с ним. А вот сам нейрограф громоздкий – им не хватает разработок в этом направлении. Александр Петрович в этом плане переигрывает всех намного. Или правильнее сказать надолго?

Хитрый, но действенный ход – сначала получить от меня согласие на помощь, а потом усыпить перед тем, как меня изменят, чтобы в последний момент я не отказался. И память сохранила мое согласие. Что ж, это сработало. Память коварная, и может работать как на меня, так и против. Даже осознавая ловушку, она может раз за разом в нее попадаться.

Поворачиваюсь к молодому человеку.

– Как вас зовут? – спрашиваю я.

Без понятия, для чего я вообще решил спросить. Меня не интересовал подобный вопрос, при встрече с конвоем. А тут… наверное связано с изменениями.

– Ренат. – спокойно отвечает он. – Вот ваши инструкции.

Мне кажется, что он хороший человек. Он, как и любой находящийся здесь, работает и, видимо, добросовестно выполняет свои обязанности. А то, что я не из их компании, так это пустяки. Я шпионил за ними, крал информацию, в общем, делал свою работу. И он тоже.

Смотрю инструкции. Каждое изменение подкреплено четким обоснованием, областью применения, возможными Подхожу к сканеру, убираю лицевой щит. Как и ожидалось – ничего не происходит. До последнего надеялся, на то что сканер все таки считывает информацию с защиты. Но даже, если и так – доступа нет, как и предупреждала система.