Нейронная одержимость

Нет, она не прожигает мне кожу и тентакли не пробиваются сквозь кожу подбрюшья. Но её вкус или, скажем, запах… Прямо скажем, весьма специфичны. В первой же аптеке нужно взять набор активированного угля. Если он тут есть. А если нет — нужно срочно организовать его производство. Хотя, пожалуй, об этом рановато думать. Для начала — добраться бы до мызы «Чёрный журавль», в котором мне нужно отдать кольцо полукровки-Уара, спокойно получить оплату и найти своё логово. А уже потом — буду считать активы, связи и возможности.

Ах, да — нужно ещё проучить Аду, которая устроила мне почти безвредную, но — подлянку. Хочет она того, или нет, но я — хозяин своего тела.

Поиск «Чёрного журавля» занимает немного места. На моё счастье, и этот вариант Левбердона густо усеян различными кабаками — пусть и предназначенных для местного боярства. Хотя охрана и смотрит косо на мокрого мужика в костюме, но — не гонит прочь, а вполне охотно показывает дорогу. Возможно, потому что я не пытаюсь зайти и нарушить покой уважаемых гостей. А возможно — недолюбливают конкурентов, к которым направляется столь мутная личность. Цеховая солидарность может принимать весьма странные формы.

Левый берег тут куда менее открыт, чем на моей памяти. Хотя дорожки есть и вымощены настоящим камнем, а не подделкой «под мрамор», но не видно ни лавочек, ни ларьков. Зато — много высоких кирпичных заборов с натуральными бойницами и полноразмерными зубцами. Загородные виллы? Как-то близко к цивилизации. Вон она — не то недостроенный, не то обломанный некогда шпиль, виднеющийся слева аккурат на том месте, где в реальности расположен стадион. Несмотря на удручающий свет, в его помещениях горит свет. Может, частные пансионы?

Что ж, пора обращаться к местной вариации Интернета, именуемой почему-то Эгрегором. С матом кое-как нахожу в личном интерфейсе поисковик, спрятавшийся за почему-то за миниатюрой руки с печатью. Почему? Да бес их знает. Карты найти удаётся достаточно быстро. Информационный голод требует узнать, что с миром дальше городских стен, но я ограничиваюсь картой Левобережья. Вилла «Чёрный журавль». Идти прямо, не сворачивая, полторы версты. Что ж, чуть больше полутора километров — как раз просохну на жарком солнце. Может быть, лето и клонится к закату — но ещё может просушить рубашку и брюки. Пиджак — вряд ли.

Сажени, аршины и прочие полузабытые меры длины сами собой оставались позади. Уж что-что, а ходить я привык. Бывало, выкинет «буханка» тебя и троих студентов-копачей на местности, оглядываешься — ан нет, курганная группа в двух километрах, а тут местность просто похожая. Ещё не познавшие дзен парни обычно что-то махали вслед водителю, уже мечтавшему о тёплой еде в посёлке. А я просто взваливал на плечо дальномер и шёл. Сопровождая стелющиеся метры степного ковыля тихим незлобным словом.

Шагов через триста я ощутил тепло от пиджака. Плащ ощутимо, до пара, прогревается и сушится. Прощупываю пиджак и нахожу пару лёгких блоков. Видимо, тут климат-контроль не блажь, а необходимость. Как минимум для Адриана. Одолев первое желание выкинуть чертовщину (кто знает, может тут принято сушить одежду живительным радием), плюю на ситуацию и через каких-то семь минут неспешного хода подхожу к вилле. А на экране, напылённом на сетчатку, высвечивается ехидное:

«Не благодари, дорогой. Сам бы наверняка искал нужное окно до Страшного суда».

— Стерва, — покачиваю головой я и поднимаю глаза.

Вновь пара стражников. Ни больше и не меньше. Снова — шапки с околышем. Кафтаны — заметно побогаче тех, что встречались раньше, но со всё тем же мерцающим узором. Бердыши, с нанесёнными на лезвия пылающими магическими знаками причудливо сочетались с дробовиками весьма приземлённого вида. Как и положено — смыкаются, едва я сделал шаг к резным воротам.

— Ты ещё кто такой? — осведомляется Правый. Он помладше и глядит скорее сочувственно.

— Адриан.

— И нахрена ты такой пришёл сюда, водяная крыса Адриан? — насмешливо спрашивает Левый. Брезгливее, постарше, более расслаблен. Если придётся прорывать силой — его нужно валить первым.

— А вот это я намерен рассказать только Ильгорду, милсдарь. При всём уважении к вам, добрые дружинники.

— Сомневаюсь, что он тебя примет. Видок у тебя такой, как будто ты из тоннелей Темера вылез.

Выдавливаю понимающий смешок и достаю из кармана кольцо. Тот самый золотой перстень, в котором нижняя герб Уаров наполовину перекрыт глазковым агатом. Стражники реагируют странно. Переглядывыаются, вытягиваются и слегка отшатываются назад, но это не реакция страха. Скорее — презрения. И всё же к шоковым дубинкам никто не тянулся. Наконец, выходит едва ли не самый молодой из них. Оценивает взглядом. И, наконец, выдавливает:

— Так значит, тебя прислал Зинтрин…

— Он самый.

— Тогда не удивляйся реакции моих соратников. Проходи. И не сходи с дорожки — биомехи сегодня сильно нервничают.

Я замечаю на его униформе четыре ключа, хотя у всех остальных — знакомые мне золотые птицы. Другой дворянский род, которому плевать на местные распри? Адриан, скотина, что ж ты не занимался геральдикой!?