Нейрос. Черные слезы

Дженадин просто медленно сползает, где стояла. Я, немыслимым усилием, чуть не порвавшись в нескольких местах, успеваю дёрнуть её за ремень винтовки, не дав повиснуть на ограждении. Она оказывается внутри периметра, но я не могу понять, что с ней. Жива? Ранена? Контужена? Проклятая броня — я не могу её снять без командирского планшета и не могу сообразить, где планшет.

Когда вспоминаю, что он у меня в разгрузке сзади, идея снять с раненых броню уже не кажется удачной — на платформу обрушивается вал огня, она трясётся и дрожит от попаданий, от ограждения летят камни и рикошеты, всё затягивает бетонной пылью. Лиловая манда над нами моргает и гаснет, становится темно, но целеуказателям стрелков на это плевать.

— «Воздух», это «Воздух», — встревоженно лепечет в наушнике Лендик, — вы под огнём!

Неужели он думает, что мы не заметили?

У Кери броня пробита в районе правого плеча. Скорее всего, рана не тяжёлая — если остановить кровь. Но для этого надо снять броню, это опасно. Штурмовые винтовки не пробивают толстую платформу, но металлические конструкции над ней дают непредсказуемые рикошеты. Сервоброню они не берут, а вот в броник мне прилетело очень чувствительно.

Куда ранена Дженадин, понять не могу, не вижу входного отверстия, она бледная и без сознания. Прикладываю к шее альтерионский антишоковый инфузор, он впрыскивает под кожу препарат. Поможет, нет — не знаю, но хуже точно не будет.

Раздаётся сильный взрыв, платформа подпрыгивает и накреняется. Я вижу, как мимо края проносится граната РПГ — эта, значит, прошла мимо. Похоже, кроме имплантированных, к обстрелу присоединились и другие участники. Следующий взрыв раздаётся чуть в стороне — стрелки из клановых, на наше счастье, паршивые. Но если ударит по платформе — может и пробить. А если ещё раз по опоре — мы можем грохнуться на Средку вместе с ней. Или не грохнуться. Сколько зарядов к РПГ-7 нужно, чтобы свалить высокую стальную ферму? А это как попадёшь. Иногда одной хватает, а иногда бэка раньше кончится.

Бабах! — ну что же, двух не хватило, продолжаем дальше. Бабах — мимо, взорвалась на чём-то другом, нас даже не качнуло. Почему эти гады до сих пор не расстреляли весь боезапас по противнику? И почему мы не выбили этих гранатомётчиков?

Бабах! — а вот почему. Они бьют не снизу, со Средки, а сбоку, с эстакады. Опоздавшие к празднику, которые не смогли пробиться на основной ТВД через свалку машин, но не свалили в родные пустоши, а решили подождать, чем дело кончится. Видимо, им тоже указали приоритетную цель. Имплантов у них нет, стрелки они паршивые, но зато у них удобная позиция, с которой они, при небольшой удаче, могут накрыть нас всех, как тараканов на столе.

— «Воздух», это «Воздух», — истерит в гарнитуре Лендик, — вас вытаскивать? Повторяю, вас вытаскивать?

— Не вздумай! — ору я в микрофон. — Тебя сразу собьют!

— «Башня! Твою мать, «Башня», — кричу я Димке. Может быть, громче, чем стоило бы, но меня уже порядком оглушило, да и нервы. — Ты можешь снять с нас целеуказание, хацкер хулев?

— Пытаюсь! Сбрасываю! Они постоянно шлют и шлют новое! Я не могу их отрезать и не успеваю отменять команды!

Бабах! — граната разрывается над нами, на излучателе голопроектора, меня что-то сильно бьёт в бедро, и оно немеет. Как всегда при таких ранениях сначала не больно, но это только сначала. Из бедра торчит кусок железа, я выдёргиваю его голыми руками, пока шок не отошёл, и быстро накладываю на кровоточащую дыру индпакет. Сжавшаяся в комочек и обнявшая винтовку Лирания смотрит на это безумными глазами, вздрагивая, когда я ей подмигиваю.

— Смотри в камеру! — кричу я ей, доставая из кармана коммуникатор.

— Что? — её раскосые глаза делаются почти круглыми и раскрываются как у героинь любимых нагминых мультиков, когда я делаю снимок.

Неловко тыкая в экран пальцем в тактической перчатке, жму «Отправить всем абонентам». Геолокацию, небось, само подошьёт.

Через тридцать секунд огонь по нам прекращается.

— Они перестали долбить сеть целеуказанием, — сообщает удивлённо Дмитрий. — Я не знаю, что случилось…

— Чат посмотри.

— О, фотка пришла! Блин, портретистом тебе не работать, ты знаешь?

— Это не портрет. Это ультиматум.

* * *

Когда осмелевший Лендик забрал нас с платформы, эпическая Битва За Средку заглохла сама собой. Отсюда, сверху, я бы сказал, что примерно вничью. Чьих трупов навалено больше — понять трудно, но уцелевшие клановые свалили, растащив пробки на эстакадах и уехав в пустоши на извлечённой из них технике. Никто их не преследовал.

Я перевязал плечо Кери — ранение оказалось сквозное, рана чистая — благо, под броней у ребят только трусы. Обработал кровоостанавливающими, наложил повязку, поздравил с первой нашивкой за ранение. Тут нет нашивок, но я что-нибудь придумаю. С Дженадин ситуация хуже — когда стрельба стихла, появилась возможность тщательного осмотра. И я нашёл вмятину на её шлеме. На голове вмятины нет, но это ничего не значит — черепно-мозговые травмы коварны. Она без сознания и выглядит паршиво.